Руины медленно отворачивали от лица Ахина почти нетронутую алтарную абсиду, и теперь стрельчатые окна на северной и южной стене светились остатками скругленных фрамуг на фоне белого неба. Дорога снова повернула, и перед Сашей поднялись парные западные башни. Они прогнили и распались до арматуры, до опор-перекрытий, так что им бы больше приличествовали плакаты «Мошенник, отдай наши квартиры», нежели англоманские силуэты неподвижных черных грачей. Ахин сидел, отвернувшись к окну, сам похожий на грача.
Машина принадлежала владельцу здешних угодий, директору КФХ, на чьей земле стояла разрушенная церковь. Сам Старый Бай, невозмутимый, с улыбкой, похожей на морщины в коре дерева, степным божком сидел рядом и занимал большую часть пространства на задних пассажирских сидениях.
– В этом складе ее и нашли, – сказал он. Ахин глянул на него словно уколотый.
– Мы привыкли, склад и склад, – извиняющимся голосом сказал хозяин.
Над дорогой проплыла зелено-желтая жестяная арка с надписью КФХ «Мечетинское».
– Четыре года назад привез Камаз кирпича дырки в стенах заделывать. В Любатовке все восстановили, гостевой дом есть, концерты проходят, все очень культурно.
«Каким вандалом нужно быть, чтобы делать здесь ремонт», – Ахин скривился и снова отвернулся к окну. Черный силуэт ненадолго пропал, скрытый высоким ангаром МТС. На помосте перед ним застыл комбайн, ветер шевелил полупрозрачные детали в его обмундировании.
– В этом году решил пока… Не та обстановка… в общем, вернуть кирпич. Прислал людей, начали разбирать, но опрокинули тележку, проломили настил, а там лежит… Знаете, как матрешка, по росту: позвоночник, бедренные кости, берцовые кости, руки. И отдельно ступни – знаете, как обувь ставят.
– Череп так и не нашли? – сквозь зубы спросил Саша.
Хозяин покачал головой, и после паузы, словно спохватившись, в друг начал быстро говорить:
– Мне рассказывали, вы как-то по-новому все решаете, без заносов. Мне рассказывали, нормально решаете, хорошо. Но, может быть, вы и по-своему, по-новому будете решать, и занесете, а?
– Я посредничеством не занимаюсь, – усталым голосом ответил Ахин.
– Я все понимаю, но я объясню: мне к Новому году разобраться надо, я баллотируюсь.
– Еще и баллотируетесь, – бесцветно повторил за ним Саша и наклонил голову, массируя виски.