Шилмасы заволновались, увидев вестницу колдуна, принялись подбираться поближе, жадно провожая её слезящимися глазами. Вот она скрылась за корнями, миг, другой, третий её не было, а потом она вылетела оттуда, надрываясь от переполненного злобой и гневом грая. Люди сбежали!
Они заметались, оглушённые обидой и разочарованием, растерянные от разрушенных надежд, пока не услышали в карканье вороны новые, повелительные нотки. Она, эта колдовская птица со сломанной шеей, повела их, оголодавших и злых, назад, к Гранитному острогу так спешно, что они едва поспевали.
Жук-навозник летел на запах еды. Ветер заставил его подняться выше, чем обычно, но запах не исчезал, а скорость стоила риска. Мутное солнце высоко висело над безбрежным лесом. Среди этого серо-зелёного моря, словно остров, лежали развалины каменной крепости – острога, возвышающиеся над округой. Ров и вал густо поросли молодыми деревьями, были едва заметны, но разбитые гранитные стены, зелени ещё не удалось поглотить. «Может на следующий год» – думал жук. Его жизнь была коротка, и он плохо представлял себе, что может измениться за год, может и вообще всё исчезнет, но почему бы и не порассуждать о неведомом, коли до навоза ещё далеко?
Больше всего сохранилась восточная часть стены и западная угловая башня. Вся потрескавшаяся, заросшая кустами, башня всё ещё оставалась мощным сооружением, в котором могло скопиться много съестного. Между остатками стены и башней находилось несколько других развалин, почти уже превратившихся просто в груды камней. Там и здесь, в густой тени полуобвалившихся стен прятались, ожидая ночной прохлады недолюбливающие свет шилмасы. Это они оставляли после себя кучки сладко пахнущего дерьма, к которым так стремился навозник. Как его здесь много! А птиц практически нет! Вот он – навозный ирий!
Жук, натужно загудел вниз, выбирая кучку посвежее, полетел вдоль стены, и едва успел отвернуть в сторону, когда в прочнейшей на вид кладке зашевелился и выпал один из крупных камней. Из темноты показались грязные человеческие лица. Навозник плохо разбирался в двуногих, но знал твёрдо – чем больше людей, тем больше дерьма. «Добро пожаловать на пир! Вы станете ещё одним источником говна для моей семьи!» – подумал он, падая в смачную, душистую кучку.
Оборотень прикрыл глаза от слишком яркого света, потом долго оценивал обстановку. Свежий воздух нёс самые разные запахи, но во всех них ему чувствовалась угроза. Вида развалин снова вызвал в нём болезненные, бередящие душу воспоминания. Ненависть опять показала свой змеиный язык. Чувствуя, как в ярости сжимаются кулаки, он приготовился мстить.