– Что-то ты про ужин намекала, – обратился он к жене.
– Я не намекала, я констатировала факт, что ты весь день голодный, – уточнила Татьяна.
– Хорошо, пусть будет так, но поужинать бы не помешало, – как можно более жалобным голосом простонал Сергей.
– Да я- то, как раз, ничего против не имею. Это тебе никак не успокоиться, – улыбнулась Татьяна и пошла накрывать на стол.
За ужином Сергей снова вернулся к волнующей его теме.
– Знаешь, – обратился он к жене, – Я думаю, что янтарная комната, всё-таки, осталась в Кенигсберге. Посуди сама: для того, чтобы отправить её, нужно было время. Его, судя по всему, у немцев не было. Если я не ошибаюсь, третьего числа она ещё была на месте, а девятого был штурм.
Вообще мы на них всегда смотрим как на врагов, на обидчиков и рисуем их жестокими, мерзкими гадами, но если разобраться, если подумать и вспомнить рассказы очевидцев, то получается, что среди них были порядочные люди.
Там ведь своя политика. Я думаю, что многие из них воевали, потому что были обязаны воевать. В душе же они могли быть ничуть не хуже наших героев.
С точки зрения патриотизма и родства душ всё понятно, но с точки зрения логики… не получается.
– Во-первых, – перебила его Татьяна, – У тебя сейчас всё остынет, а во-вторых, я не понимаю, к чему ты клонишь. Причём тут патриотизм и фашисты?
– Я это всё к тому, что не все немцы гады. Было когда-то такое высказывание – «Нельзя отождествлять понятия немец и фашист». Я думаю, что в команде «Кунсткомиссион» и среди работников Кенигсбергского музея, в основном были люди, для которых искусство превыше всего. Они вряд ли были сторонниками войны, – ответил Сергей, опуская первую часть замечания жены.
Татьяна положила вилку и, внимательно посмотрев на мужа, сказала – Слушай, я никогда не думала, что ты такой лирик. Что ты всё ходишь вокруг да около? Ты можешь конкретизировать свои предположения?
– Конкретизировать? Пожалуйста, – ответил Сергей и задумался.
После небольшой паузы он, наконец, изрёк – Я думаю, что янтарная комната осталась где-то в Кенигсберге потому, что немцы считали её своим достоянием, даже своей реликвией и была она в руках не у варваров, а у людей, для которых искусство превыше всего.
Разломать её как попало они не могли себе позволить и проводили демонтаж аккуратно, тем более, что немцы по натуре педантичные и аккуратные люди.