Древний вид единоборства кох имел сложный ритуал, уходящий корнями в тысячелетия, когда культура боевых искусств была одним из важнейших проявлений повседневной жизни армян.
Разминаясь, Артавазд продолжал:
– Отец рассказывал, что в молодости, когда Эллада попала в подчинение к Риму, его допустили к участию в борцовских состязаниях на Олимпийских играх. Он тогда стал победителем.
– Услышав это, я должен восхититься и восславить богов! – воскликнул Тигран‑младший.
– Вспоминая твой поступок накануне, я бы предпочел, чтобы ты перед началом боя, как это делают олимпийцы, дал клятву соблюдать правила.
– Хочешь обвинить меня в мошенничестве? Отец учит идти к поставленной цели, но одними надеждами ее не достигнешь. Превзойти тебя – моя цель.
– Прежде чем ее добиваться, попрощайся с бессмысленными иллюзиями, что станешь царем.
Площадка для коха – это яма, засыпанная песком, а поверх песка отруби, на которые стелился ковер. Поединок начался. Главной целью соперников, одетых в опоясанные чохи, являлся кох, то есть бросок соперника на спину, либо выталкивание за пределы площадки.
Артавазд крепко стоял на ногах. Сильный, ловкий и выдержанный, он со знанием дела проводил приемы борьбы. На это раз и Тигран‑младший вступил в схватку, наступал и проводил захваты более умело, чем накануне. Вот Артавазд провел бросок, и брат упал на спину. Прижав его коленом к земле, а затем отпустив, протянул руку:
– Ну, вставай, Тигран, тебе не помешает еще потренироваться.
В спортивном азарте Артавазд не заметил, как из‑за деревьев вышли двое в черных масках и схватили царевича за руки. Его держали, а подошедший Тигран‑младший стал остервенело наносить удары кулаком в живот брата. Артавазд держал удары молча, только вены на шее вздувались от злости.
– Пощады ты, конечно, просить не будешь. Но ты ведь не пожалуешься отцу, – зло кричал Тигран‑младший, нанося удары еще и еще, – гордость не позволит рассказать, что младший брат тебя побил.
Устав и кивнув подручным отпустить брата, как бы ставя точку в поединке, сказал, глядя на Артавазда, упавшего на колени:
– Ты крепче меня, но победитель схватки не обязан быть самым сильным. В былые времена хитрость приравнивалась к доблести.
Артавазд медленно поднял голову и, гладя с презрением на брата, произнес:
– Ты ничтожество, но я тебя вызываю на поединок. Победитель схватки обязан принять вызов, таков обычай.