- Извини. – Она встряхнула головой, и её русые волосы взметнулись пушистым облаком. – Сегодняшний день конкретно прошелся по мне.
Я присела рядом и неловко приобняла её. Так мы просидели несколько минут, пока Марина не заговорила вновь.
- Как думаешь, отчего так получилось?
Я и сама не знала, но подругу хотела поддержать.
- Скорее всего твоя мать, как и Ольгерд, может путешествовать по мирам. Или её перемещает этот Иволиан. В одной из командировок на Землю мама повстречала твоего папу. Эм… Дальше я не знаю. Но мне очень жаль, что так произошло.
Девушка протяжно вздохнула.
- Папа был чудесным. Весёлым, юморным. Привлекательным, но после побега мамы даже думать не хотел о других отношениях. И рано умер. Он умер, пока мама тут поднималась в иерархии Каллахары! Бросила меня, едва мне исполнилось несколько дней!
- Хорошо, что она тебя хоть папе твоему отдала, а не под каким-либо кустом оставила.
Марина вновь потёрла уголок глаза, прогоняя не прошенную слезу.
- Ты зря танцевала с этим Крелином. – Марина обеспокоенно положила мне руку на плечо. – Это страшный человек.
- И что же такого ужасного он сделал? – Не сдержалась я.
- Не знаю. Но Карина говорила…
Понятно. Это же Карина Говорила!
- Знаешь, возможно, она и сама не догадывается о некоторых вещах. Вернее, её саму ввели в заблуждение, и она теперь вводит в заблуждение других.
- О чём это ты? – Подозрительно спросила Марина, внезапно рассердившись. – Говори конкретней и не вмешивай сюда Карину! Мне понятно, что ты её не любишь, но не стоит полоскать её имя в каждом разговоре.
- Я не могу сейчас говорить конкретнее, но, возможно, смогу завтра. – Уклончиво ответила я, проигнорировав часть предложения о Карине. - Пообещай, что то, что я расскажу, останется между нами.
- Это я тебе точно могу обещать.
Мы пробыли вдвоём до самого заката: рассказывали истории из жизни, пели песни, делились тайнами. Я старалась не говорить о Карине и не критиковать её, дабы не расстраивать подругу; она так же не заводила разговоры первой жене, и об Ольгерде тоже.
Но то, что мы заводили разговоры о нём, нам не помогло: поздним вечером мы услышали громкий стук в дверь, и громогласное «Алайна, открой!», которое не могло принадлежать больше никому.
Я обречённо открыла дверь и узрела дивную картину. Да, это был Ольгерд: всё ещё в свадебном наряде, и держал он в руках бутылку, перевязанную красной лентой. И два бокала.