Когда она подошла к прилавку с сырами, другая покупательница – пухлая женщина в трех шерстяных кофтах – цыкнула на нее языком и неодобрительно покачала головой, скосив глаза на Сэмюэля и Марту.
– Чего ей надо? – проворчал Сэмюэль.
Но женщина в кофтах была не единственной. Все остальные посетители бросали на Сэмюэля и Марту такие же странные взгляды.
– Ну, Сэмюэль и Марта, вы хотите что-нибудь добавить в корзину? – спросила тетя Ида, стараясь не обращать внимания на окружающих.
Марта отрицательно покачала головой.
– Нет, – ответил Сэмюэль, потому что хотел как можно скорее уйти из магазина.
– Ну, смотрите, – с улыбкой сказала тетя Ида, стоя у сырного прилавка в ожидании Оскара.
– Гудаг, Оскар, – поприветствовала она хозяина, когда он вышел.
Оскар выглядел весьма странно. Он был низеньким, лысым, и у него были внушительные желтые усы. Кроме того, на нем был желтый галстук бабочкой и желтая рубашка, туго натянутая на круглом брюшке. Оскар не ответил на приветствие тети Иды. Он только безмолвно стоял за прилавком в своем желтом одеянии, как будто был одним из сыров, ожидающих покупателя.
– Оскар? – повторила тетя Ида. И заговорила на норвежском, указывая на разные сыры.
Оскар начал резать сыры, но по-прежнему оставался безмолвным.
И в этот момент в двери в дальнем конце магазина появился мальчик. Ему было примерно столько лет, сколько и Сэмюэлю, и у него были белесые волосы и зеленые глаза, казавшиеся огромными за толстыми стеклами очков в золотой оправе.
Он подошел и, усевшись на стул позади отца, начал играть с калькулятором.
«Это, должно быть, единственное развлечение здесь, – подумал Сэмюэль. – Играть с калькулятором».
– Гудаг, – сказал мальчик Сэмюэлю. Он улыбнулся, показав серебристые брекеты.
– Привет, – ответил Сэмюэль.
– Фредрик! – Оскар щелкнул пальцами и отослал сына прочь, как будто Сэмюэль был заражен какой-то опасной инфекцией.
К удивлению Сэмюэля, бедный мальчик сделал в точности то, что ему было приказано, без всяких возражений испарившись со своего места.
Остальные посетители начали выходить из магазина, неодобрительно хмыкая, ворча и бросая пренебрежительные взгляды на тетю Иду с детьми. Когда вышел последний посетитель, лицо Оскара смягчилось, словно кусок сыра, оставленный слишком близко от печки. Он начал говорить, и в голосе его звучали одновременно сочувствие и злость.