На каком-то этапе Пионату надоело слушать, и он прикрыл «кастрюлю». Я, взяв свой бокал, отпил небольшой глоток: так положено, в смысле – пить маленькими глотками. Говорить не хотелось, да я и не знал, что сказать. Минут через пять дед наконец нарушил тишину:
– Бывают и среди рабов разумные люди, но это большая редкость. Попасть в рабы несложно, но… редко кто попадает просто так. Кто-то пьет и залезает в долги, кто-то не может правильно рассчитать свои расходы, кто-то просто не любит работать, бывает и за преступления, но в моем доме таких нет. Как бы странно это ни звучало, они сами выбрали свою судьбу, поэтому жалеть их не надо. К их речам серьезно тоже относиться не надо. Это весьма недалекие люди.
– Почему ты их не накажешь? Или вообще не поменяешь? Это ведь не первый раз…
– А зачем? Менять смысла нет – новые будут не лучше. Мне их слова зла не приносят, это ведь только слова. Чем больше они говорят, тем больше я узнаю́; вот сегодня узнал, что Майтус и кухарка встречаются. А так накажешь, и они будут бояться друг друга, потом им покажется, что они знают, кто рассказывает, и с этим кем-то может произойти несчастный случай, а это расходы. Да и, несмотря на все, иногда слушать их весело.
Дед пригубил из бокала.
– Опять же вот урок тебе преподал. Даже два. Первый – не стоит доверять всем, в особенности рабам, и второй… будет завтра.
– Какой?
– Урок по удержанию гордости и самообладания.
– Ты хочешь, чтобы я оставил все как есть?
– А что ты теряешь? Ты удовлетворен по части женщин, ты знаешь, что они о тебе думают, но ты можешь быть умнее их.
– Зачем ей это вообще?
– Надеется, что ты выкупишь потом. Будешь любить ребенка, ну и ее не забудешь. Она понимает, что в жены ты ее не возьмешь, но ведь и не бросишь…
Второй урок не получился. Я полночи злился, и утром, выйдя на ристалище, предложил Настиру кулачный бой. Как я его разделал! Он тоже меня пару раз зацепил – бывший воин все-таки, но на него было страшно смотреть. Пасот был очень удивлен необходимостью полной стирки всего, хотя честно хотелось его либо уделать так же, как Настира, либо дать указание всыпать ему палок. Пасот, пожалуй, взбесил гораздо больше, чем Настир. Я ведь действительно ему доверял. Розовая… А что Розовая? Спать с такой – что с падшей женщиной. Нет, физиологически, конечно, приятно, но постоянно возвращаешься к мысли, что она тебя пытается использовать, что все ее улыбки и поцелуи – лишь игра и фарс, что вот сейчас, делая блаженное лицо, она врет. И как-то противно становится. Хотя и сам-то… Что я – любил ее, что ли? Оба хороши: счет равный, один-один, как говорится. В общем, последнюю встречу с ней я отработал чисто механически.