Шесть лет пролетели быстро и Мэйн уже начал считать, что наконец
обрёл покой, нашёл место, что станет ему домом до конца земного
существования. Да, он убивал, делал не слишком моральные в глазах
эльфов вещи, но он привык так жить и не видел в этом ничего
плохого. Но чем больше он внедрялся в социум, тем чётче понимал,
что никогда не станет его частью. Он иной до мозга костей, до
воплощения самой духовной силы. Лишь Ларгос был звездой на его
пути.
Эльф, ради которого стоит жить. А как иначе, не ради себя же? У
Ларгоса были далеко идущие планы, которыми магзверь восхищался, ну
а методы… Да самые обычные, пусть и для обывателей неприемлемые.
Какая разница, когда на кону миллионы жизней? А ещё их принципы
полностью совпадали. По крайней мере, Мэйн всегда так считал.
И вот мир рухнул. Оказалось, идеалы ничего не стоили, а без них
дом будто потерял опору. Мэйналивейн всей душой хотел обмануться,
чтобы Ларгос сказал, что он просто всё не так понял. Что всё это
ошибка, роковое стечение обстоятельств. Тогда бы мир вернулся в
прежнее русло и можно было бы жить, дышать как прежде.
Не то, чтобы один жизнерадостный мальчишка со следами демона на
душе смог что-то задеть в душе магзверя. За свою относительно
долгую жизнь он встречал многих эльфов, и даже тех, кого искренне
интересовали его шрамы на лице. Хотя, в тех случаях и тело тоже,
ведь он претерпел весьма специфические метаморфозы, проведя всё
детство вместе с духами в динами, по сути на стыке миров. Но Адмир
не хотел его раздеть, а потом разрезать на мелкие кусочки,
выпотрошить душу или ещё невесть что.
Для юного принца он был тем, кем не являлся — просто эльфом с
необычной внешностью. Адмир радовался как ребёнок лишь наблюдая,
как он ест, при этом относился с уважением и даже пониманием. В
таких объёмах подобное на себе Мэйн не испытывал. А ещё, они были
так похожи, оба запутавшиеся в самих себе и своих страхах. Если
магзверь ясно видит то, чего не замечает эльф, то может ли этот
эффект работать наоборот? Можно ли доверять в подобном ребёнку?
Хотелось бы, но нет. Невинная наивность может вызвать лишь
улыбку.
Как вообще можно назвать этого солнечного ребёнка проклятым?
Коростой на теле рода? И это из уст родного брата. Так какова цена
идеалов?
И всё же полученные ответы пусть и разрушили дом, они оставили
фундамент. Будто старое здание закрывало обзор, а сейчас Мэйн видит
как никогда ясно. По крайней мере на ближайшее будущее. Этот
разговор не был бессмысленным, для себя магзверь понял многое. Его
идеалы имеют цену жизни. Он сделает всё возможное ради защиты
Адмира от собственного старшего брата. Пока тот не вырастет и не
станет таким же лживым, как прочие эльфы. Пока не сможет за себя
постоять.