Раздраженно топнув ногой, Люба громко крикнула:
– Остановите музыку!
Не сразу, но ее просьбу удовлетворили.
Один из мужчин, член жюри, дяденька средних лет, на вид самый уставший, ворчливо заметил:
– Что же вы даже не смогли до конца допеть?
Люба ответила:
– Это не моя запись. Я не готовилась петь в таком быстром варианте. Я могу спеть «акапелло»? Насколько помню, это не против условий конкурса.
Мужчина неодобрительно крякнул и вопросительно покосился на коллег. Женщина справа от него, в коротком бордовом платье с длинными рукавами и голой спиной, ответила Любе:
– Да, попробуйте, мы не возражаем. Жаль, конечно, что вы не проверили музыку до шоу. Но, видимо, с последними номерами всегда так…
Люба едва не захлебнулась от обиды, услышав про «последние номера», но смолчала. Ей требовалось собраться и спеть как можно лучше – чтобы те, кто недавно смеялся над ней, примолкли.
Люба прикрыла глаза на мгновение, мысленно представляя развилку широкой дороги, на которую бросают тень высокие сосны, и статную девушку в длинном сарафане, прощающуюся с любимым. Она знает, что он вернется, она будет верить и ждать. И тем мучительнее её разочарование, когда, она снова встретит его на этой же дороге «с красавицей-женой…»
Её голос зазвучал в полной тишине сначала спокойно и ровно, затем, набрал силу, выплескивая на слушателей самое сокровенное, знакомое каждому: боль от разлуки, надежду, горечь измены и силу настоящей всепоглощающей любви. Песня словно затрагивала что-то, скрытое глубоко в сердце, заставляя сопереживать героине.
Люба не видела, как Женька отвернулась, не в силах смотреть на соперницу, как горько вздохнула её мать, подумав о чем-то, давно забытом, за шопингом и поездками на модные курорты. Администратор Маша наклонила голову, пытаясь скрыть подступившие к глазам слезы.
… А песня все звучала и звучала, чаруя и околдовывая каждой нотой, каждым повтором. Любе казалось, что её омывает теплая волна, поднимая все выше и выше. Словно её душа рвалась прочь из тела, к высокому небу, скрытому сводчатым потолком зала. И, лишь гром аплодисментов, обрушившийся внезапно, заставил её открыть глаза и вернуться в реальность.
Кто-то, сидевший за столиком жюри, тоже хлопал. Кажется, женщина, что разрешила ей спеть. Еще раз, коротко поклонившись, бледная Люба на негнущихся ногах поспешила покинуть сцену.