– Уважаемая Евгения Макаровна, от вас требуется только согласие. И больше ничего. Это делается, чтобы соблюсти закон равномерности миров. Но вы должны дать свой ответ прямо сейчас. Вы готовы последовать за мной и стать той, что изменит судьбу параллельного мира?
– Катись отсюда, пока не вызвала охрану! – Женька резко оборвала смех, и, уперев руки в боки, грозно двинулась на мужчину. Это выглядело комично – щуплый подросток наступает на крепкого, высокого дядю, пусть и немного растерянного. Но Люба не смеялась. От чужака в цилиндре веяло какой-то бездушностью, свойственной роботу, а не живому человеку. Что-то знакомое и опасное, какое-то неуловимое воспоминание, вызванное этим мужчиной, не позволяло Любе просто войти в гримерку и взять пакеты. А растущее в геометрической прогрессии чувство тревоги за Женьку удерживало девочку от того, чтобы просто сбежать, забыв о том, что видела.
– Итак, вы выбрали не добровольную, а принудительную транспортировку. Иногда такое бывает. Это не проблема для нас. Выбранного кандидата доставят в любом случае. А вот вы лишили себя некоторых привилегий.
– Принудительную-чего? – побледнела Женька, замерев на месте с открытым ртом и вытаращенными глазами. Она словно застыла, в один миг превратившись из обычной девочки, в двухмерный образ с плохой фотографии. Тем временем колдун (а как теперь Люба могла его назвать?) тоже внешне изменился. Черты лица дрогнули и стали расплываться. Спустя несколько секунд посреди гримерки стоял манекен из золотистого пластика, одетый как человек. При этом манекен был живым – он двигался, расстегивая свой гротескный кожаный портфель.
В полумраке мелькнул луч света, исходивший от жутковатой сумки Делёжа. Когда колдун повернул сумку боком к себе, словно с чем-то сверяясь, Люба почувствовала, что волосы на затылке зашевелились от ужаса. Прямо из кармана сумки ей, Журавлевой, любовался человеческий глаз. Хотя… Нет, скорее это стеклянный глаз, а не человеческий. Но он моргал, совсем как старая кукла Любы, которую ей подарила воспитательница в детском саду.
Глаз вдруг начал сиять – сначала слабо, потом все ярче, создавая узкий коридор света. Чужак, совершенно не замечая присутствия постороннего (или не заботясь о нем), повернул чудовищный портфель так, что свет из него стал падать на Женьку, медленно охватывая всю ее фигуру.