Сейчас он бросился в воду первым, и Нике, конечно, не было
никакой нужды рвать на груди тельняшку и совершать подвиги.
Просто…
Перед глазами все стояла беспомощная улыбка Аниты, когда
Ника защелкнула на ее запястьях браслеты, будь они неладны. Руки каскадерши были
широко раскинуты в стороны, и оттого казалось, что она совершенно беззащитна.
Правильное впечатление, отметила про себя Ника: на этом этапе все должны
отчаянно сочувствовать бедняжке героине.
— Водичка прохладная пока, да?
Водоем не стали сооружать для съемок, подобрали настоящую
заводь, а рядом с ней уже возвели и «скалу». Дно, как положено, проверили, так
что тут сюрпризов быть не могло.
— Надеюсь, снимут с одного дубля, — оптимистически ответила
Ника, скрестив пальцы на удачу. Киношники люди суеверные.
— В такой хламиде особо не поплаваешь.
— Тебе плавать-то и не надо, только занырнуть. Остальное
нарисуют!
— Ну да, — согласилась Анита.
— Соскользнешь с этой фигней в воду, как с горки в
аквапарке, а потом вынырнешь. Она же невесомая! — Ника даже постучала пальцем
по выкрашенному серым пенопласту.
Удивительно, как самые нелепые, на первый взгляд, декорации
в кадре превращаются в антураж, которому безоговорочно веришь. Магия кино,
иначе не скажешь! Единственная магия, доступная в нашем мире.
— Кокошник еще этот, — проворчала Анита.
— Ты предпочла бы шлем?
— Я предпочла бы что-нибудь, что не будет съезжать на глаза.
«Ника, — заорали в наушник, — вон из кадра!»
— С богом, — прошептала Ника, спеша выбраться из-под прицела
камер и не оглядываясь больше на Аниту.
Если подумать, настроение у каскадерши было странным. Обычно
каскадеры совсем по-другому подходят к работе: случайные люди эту профессию не
выбирают, да и трюк был довольно простым, никаких взрывов, никакого огня. Вот
только задуматься о настрое Аниты было некому. И никто не обратил бы внимания
на случайное облачко, омрачившее Анитино чело, если бы все пошло так, как
планировалось.
«Предчувствие!» — стукнуло у Ники в висках.
Анита будто знала, что трюк сорвется. Но что произошло? Даже
если кокошник сполз на глаза, даже если кусок скалы — идиотский пенопласт с
каким-то новомодным утяжелением — шарахнул ее по голове, это никак не могло помешать
ей вынырнуть!
…Вода оказалась холодной, очень холодной, поистине ледяной.
Невероятно! Она объяла Нику разом, мгновенно напитала куртку и джинсы, потянула
вниз, словно когтистая лапа древнего чудовища. От неожиданности Ника судорожно
дернулась, рванулась вверх, туда, где, как она знала, оставались воздух, тепло
и люди — гнев режиссера, горячий кофе, смешливая Люба, массивная скала из крашеного
пенопласта, одинокая квартира с пушистым Мурзиком.