Сначала зазвенел голос Черити – девочка что-то с апломбом кому-то доказывала. Потом раздался хохот в комнате «мальчиков», где обитали Эйбел, Нейтон и Огастин, и смеялся именно Эйбел. Весёлый парнишка. В комнате Ванессы было тихо, но вот туда решительным шагом вошла госпожа Бонита, и сразу послышались её властный голос и хныканье Ванессы.
Подхватив ведро и метлу, я перешла в комнату госпожи Бониты.
Смахнув невидимые пылинки с мебели, я застелила постель и протерла пол, не обнаружив пыли даже под кроватью. Джоджо отлично смотрит за домом. И похоже, делает это из личных убеждений, а не за плату. Особое внимание я уделила письменному столу госпожи Бониты. Первым делом я нашла в папке для бумаг написанное мною письмо, порвала его на мелкие клочки и ссыпала их в карман передника, чтобы потом бросить в огонь. Потом я открыла ящички стола и обнаружила в одном из них перстень-печатку. На щитке был изображен корабль под парусами и буквы «ВD». Непонятные буквы, но корабль – это, скорее всего, про де Синдов. И это то, что нужно для моего плана.
Я выглянула, проверив коридор. Судя по воплям детей (больших и маленьких), доносившихся из столовой – завтрак уже начался, а госпожа Бонита уже отчалила от пристани «Дом» и поплыла к пристани «Церковь». Самое время.
Поставив ведро напротив двери, чтобы любой, кто появится, его опрокинул, подарив мне несколько секунд, чтобы скрыть следы преступления, я открыла чернильницу, заточила перо и написала на тонкой писчей бумаге с вензелем королевской бумажной фабрики: «Уважаемая мать настоятельница! Обстоятельства изменились, и нам больше не требуется служанка. Приношу извинения за доставленное беспокойство». Подумав, я добавила подпись «де Синд», не написав имени, растопила воск, прислушиваясь к каждому шороху в коридоре, запечатала письмо, приложив перстень, и надписала адрес: «Монастырь Святой Клятвы, настоятельнице».
Письмо тоже отправилось в карман моего передника, печать насухо вытерта, писчие принадлежности расставлены, как раньше, и я, подхватив ведро и тряпки, отправилась в комнату барышни Ванессы.
Первое, что я почувствовала, переступив порог – сладковатый аромат пудры. Чихнув несколько раз – таким сильным был запах, я принялась за уборку, помня наказ Джоджо – ничего не перекладывать, ничего не переставлять.