- Подождите! – вскочила я, когда юнга уже замахнулся, чтобы швырнуть кошку в воду. – Какая жестокость! Чем виновато бедное животное? Отдайте, - я отобрала кошку, и она сразу нырнула под моё пальто, ища защиты. – Кошка – не моя, - сердито обратилась я к капитану. – Но выбрасывать за борт, на верную смерть, живое существо…
- Ценю вашу доброту, - ответил он, - но не вам потом выскребать котят из всех закоулков. К тому же, - он попытался смягчить шуткой свой жестокий приказ, - так всегда поступают с безбилетными пассажирами.
- Она никому не помешает, - настаивала я, поглаживая дрожащую кошку через ткань верхней одежды. – Я буду смотреть за ней, и видно, что у нее не будет котят в ближайшие две недели.
- А проезд за нее оплатите? – вмешался один из матросов, изображая улыбку и показывая на всеобщее обозрение кривоватые желтые зубы.
- Если потребуется, то оплачу, - сказала я твердо, хотя мысленно ужаснулась, вычитая из своей скудной копилки цену на билет.
- Не надо, - бросил капитан. – Только держите свою кошку при себе, барышня. Замечу, что она шныряет по кораблю – сразу полетит за борт.
- Спасибо, - поблагодарила я, возвращаясь на место.
Кошка у меня за пазухой пригрелась и замурлыкала.
- А ты куда отправилась? – поругала я её шёпотом и подобрала упавший кусочек лепешки. – Решила поплавать, глупая? Вот сейчас бы и поплавала. На, ешь.
Но от хлеба кошка отказалась, отвернув розовый носик, и пришлось скормить кусочек чайкам, которые не побрезговали подхватить хлеб.
- Ты ещё и привереда усатая, - вздохнула я и тут нащупала на шее кошки ошейник из мягкой кожи. - Да ты сбежала из дома, - поняла я, рассматривая ошейник.
На нем не было никаких надписей, только крепилась подвеска в виде желтой птички.
– Захотелось приключений? – я почесала кошку за ушком, и она замурлыкала ещё громче. – Не подлизывайся, - велела я ей. - Имей в виду, мне некогда с тобой нянчиться. Сбежишь – и попадешь в беду. Так что лучше сиди рядом.
Конечно же, кошка не поняла меня. Пригревшись, она позабыла об угрожавшей ей опасности, и всё время норовила от меня удрать. А на следующее же утро, когда я проснулась, моя рыжая попутчица пропала без следа. Мне оставалось лишь сожалеть о глупышке, которую или выбросила за борт жестокая человеческая рука, или слизнула с палубы соленая волна прекрасного, но такого холодного моря.