Гинерва привела нас в детский приют.
Чтобы добраться до него, пришлось взять экипаж, запряжённый
традиционно ящерами, которых, как оказалось, называли эмешами,
выбраться за пределы Эгары, столицы Хайрассы, и трястись,
соскальзывая в песок, добрые полчаса.
Дорог между городами в пустыне не было. Большую часть её
населения составляли драконы, способные в любой момент перекинуться
и попросту улететь, куда им надо. Остальные, не имеющие собственных
крыльев, путешествовали на дирижаблях – больших летающих кораблях.
К слову, Хайрасса была единственной страной, в которой данный вид
транспорта использовался в военных целях.
До пяти лет я жила в приюте и, несмотря на юный возраст,
прекрасно помнила то место. Заросшие травой и непроходимыми кустами
окрестности, холодный недружелюбный каменный сарайчик, большая
продуваемая комната, в которой жили мальчики и девочки от трёх до
двенадцати лет, очерствевшие ко всему миру воспитательницы.
Честно говоря, от приюта Хайрассы я не ждала ничего иного,
заведомо ненавидя и даже опасаясь подобных мест, но то, что
предстало взору, едва экипаж затормозил и распахнулась
дверца...
Большая, богатая зеленью площадка, так ощутимо выделяющаяся на
фоне рыжей песчаной пустыни, ровный светло-серый каменный забор,
большое четырёхэтажное здание с квадратными окнами и подоконниками,
заставленными цветущими цветами, и множество иных построек поменьше
тут и там.
Но самое главное – смех.
Искренне радостный детский смех со всех сторон, крики и визги
резвящейся ребятни, оживлённые голоса и даже радостное рычание
какого-то животного.
Нам запрещалось подбирать бездомных зверей. Нам запрещалось
громко разговаривать и кричать. Наш смех вызывал неудовольствие
воспитателей, за которым неизменно следовало наказание.
– Чего застыла? – Гинерва выбралась на улицу вслед за мной, тоже
утонула в песке по щиколотку и направилась к каменным воротам,
бросив поверх плеча: – Не отставай.
Потрясённая до глубины души, я побрела за ней, предчувствуя
дальнейшие потрясения.
Изумрудная драконица подошла к воротам впритык, удлинила ноготь
на указательном пальце, отыскала незаметное глазу углубление и
медленно провела внутри, повторяя какой-то символ.
Закончив, Гинерва вернула руке нормальный вид и сделала шаг
назад, а только что нарисованный ею знак принялся мягко светиться,
наращивая интенсивность пульсацией.