На несколько долгих минут в кабинете повисла тяжёлая тишина,
нарушаемая лишь моим шмыганьем и далёким гулом из печати, которая
оставалась активной и продолжала связывать нас с погрустневшей
подругой.
А затем мягко и ласково Маиели спросила:
– К Нэрену?
А я... я плюнула на все можно и нельзя и сделала то, о чём
умоляло сердце.
– Да, – прошептала почти в отчаянии.
– Рдаен, – тут же позвала драконица.
Адмирал не произнёс ни звука, но через миг послышался треск
пламени.
В очередной раз шмыгнув носом, я неловко отодвинулась от
ободряюще улыбнувшейся Маиели, обернулась и увидела у окна
чёрно-алое пламя, горящее приглашающим кольцом.
– Спасибо, – поблагодарила смущённо их всех, поднялась,
отряхнула юбку от воображаемых складочек, вытерла мокрые щёки и
решительно шагнула в портал, не давая времени сознанию вразумить
меня и заставить передумать.
Ревущее, опасно гудящее пламя усилилось, чтобы тут же опасть
тлеющими лепестками увядающего цветка. Портал исчез, опустилась
тишина, а я оказалась посреди просторного рабочего кабинета.
Справа полукругом стояли доверху заполненные книгами шкафы без
дверок, слева у окна приютился низкий кожаный диван, напротив меня
– массивный стол из тёмного дерева, заваленный бумагами, свитками,
документами и раскрытыми книгами. В стене дальше имелось ещё одно
окно, в которое был прекрасно виден золотой в солнечном свете
город, начинающийся прямо внизу и тянущийся до самого
горизонта.
За столом сидел Нэрен, вскинувший голову и встречающий меня
пристальным взором потемневших глаз.
То, что минувшую ночь дракон не спал, я поняла мгновенно. Как и
то, что за меня переживали – сильно и искренне.
И тревога Карам-дарт аль-Хаенга лишь усилилась, стоило ему
разглядеть моё покрасневшее мокрое лицо.
Судорожно вдохнув, я разлепила губы и смогла выдохнуть лишь:
– Нэрен.
Смазанное движение, и из положения сидя за столом мужчина
оказался стоящим прямо передо мной. Его левая рука сжала плечо,
правая бережно, боясь навредить, подхватила подбородок и мягко
подняла голову, заставляя посмотреть в пронзительные, опасно
мерцающие, полные страха и тревоги глаза.
Ни о чём не спрашивая, он быстро цепко оглядел меня, не
обнаружил никаких повреждений и не стал скрывать своего
облегчения.
Слова застряли в горле, мысли запутались в голове. Мне хотелось
сказать и объяснить так много, но не получалось выдавить ни слова.
Я только и могла, что открывать и закрывать рот и медленно качать
головой, силясь зацепиться хоть за что-то.