Они клялись: горячо, истово и искренне, со слезами на глазах.
Но Тимур почуял своим проницательным умом: эти пламенные клятвы скоро забудутся, возобладают корысть и расчеты, все пойдет так, как шло когда-то при дворах Искандера и Темучина после смерти завоевателей.
Всё повторяется в этом мире, и он, Тимур, тоже ничего не сумел изменить, несмотря на свои оглушительные победы.
Всё было напрасно…
Он закрыл глаза и отошел.
Тело Тимура еще не остыло, а в царской палатке уже разгорелись ожесточенные споры.
Нет, речь шла не о завещании великого эмира, последней воли которого никто не решился бы подвергать сомнению.
Спорили о другом.
Одни выступали за то, чтобы скрыть смерть великого эмира от войска и народа, тело временно похоронить в каком-либо удаленном мавзолее, а затем продолжить поход на Китай.
Другие стояли за пышный государственный церемониал похорон и за скорейшее возведение на престол наследника, который и вынес бы решение о дальнейшей судьбе похода.
Жизнь в считанные часы сама разрешила этот спор.
Ибо уже вскоре весть о смерти “сотрясателя вселенной” неведомыми путями разнеслась по всему лагерю и птицей полетела дальше, во все концы необъятной державы.
Разве такую новость можно утаить?
Эмиры и вельможи постановили, наконец, быстрее вернуться в столицу и приступить к устройству государственных дел уже без Тимура.
К Пир-Мухаммеду, в далекий Кандагар, лежавший за занесенными снегом перевалами, помчались гонцы с подробными письмами.
Но гораздо раньше другие гонцы домчались до Ташкента и до Ясы, где стояли, соответственно, полки правого и левого крыла армии.
Ведь находившиеся здесь эмиры и вельможи тоже должны были дать, согласно последней воле Тимура, клятву верности Пир-Мухаммеду.
Первым получил это известие принц Халиль.
Он тут же собрал своих военачальников и заявил им:
- Наследник достигнет Самарканда еще не скоро, ведь горные перевалы сейчас непроходимы. А без твердой власти в стране может начаться смута. Только армия может обеспечить порядок в это тревожное время. Я принял решение немедленно отправиться с авангардом в столицу и обеспечить контроль над городом вплоть до прибытия Пир-Мухаммеда. Нельзя терять ни минуты!
В тот же день похожая картина наблюдалась в Ясах.
Едва услышав о смерти Тимура, Султан-Хусейн взял отборный отряд из тысячи верных всадников и тоже помчался в Самарканд, только другой дорогой.