Два парня громко ругаясь прошли мимо меня, бабушка подняла на них глаза и нарушители спокойствия одновременно схватились за горло, закашлялись и подняв головы уставились на старушку.
- В Школе необходимо соблюдать тишину. - от сильного и чистого голоса я поежилась.
Милая старушка превратилась в ледяную статую с гордой осанкой и строгим взглядом. Парни дрожащими голосами принялись извинятся перед лессой Снежной и уверять ее, что они больше никогда не нарушат покой сего места.
О всевышний, да Матильда Ивановна, полтора часа отчитывавшая меня за грязный коврик перед дверью, милая женщина по сравнению с этим «люцифером» в юбке. Похоже, не стоит обманываться безобидным видом этой старушки. Лесса Снежная обратила на меня внимание, сердце мое ёкнуло. Я тепло и надеюсь совсем не заискивающе улыбнулась и кратко, по-военному изложила суть своей проблемы. Ну как по учебнику: сами мы не местные, в школу поступила, а что делать дальше не знаю толком, сиротка я, жизни не ведаю...
Естественно, разжалобить ее у меня не получилось, на это собственно надежды не было, но удалось узнать, где обитает завхоз и как к нему пройти.
Я шла по коридорам Школы и разглядывала, ну да, вы уже догадались, картины с заснеженными пейзажами, клянусь однажды я отловлю местного аборигена и представив вилку к его горлу, выпытаю правду о том, почему здесь так любят зимние леса, поля и реки. Картины были огромные, с меня ростом и совсем маленькие с ладонь, снег на этих картинах, лежал, сыпался с неба и кружился, все было белым-бело.
Сами стены этого здания были темного цвета, то тёмная вишня, то морёный дуб, то просто черные. Бледный свет лился из чистых окон, настенные светильники тоже давали рассеянный белый свет. Светлый паркет блестел под ногами.
Я добралась до завхоза быстро и заселение не заняло много времени. Жили здесь в общежитии по одному, комнатка была маленькая, но все необходимое имелось. Завхоз, представившийся Бореем, предложил заплатить в казну Школы два золотых в месяц и поселится в апартаментах на третьем этаже, но, во-первых, денег у меня было всего пол серебрушки, и те Лидай дал в пользу бедности, я была ему благодарна, но деньги воспринимала как займ, а во-вторых, не привыкла я разбрасываться деньгами.
В детстве, когда были живы родители, я была любимым и единственным ребенком. Мне покупали красивых кукол и нарядные платья, водили в парки и кормили мороженым в кафе. Когда родители погибли я осталась с бабушкой и дедом, и все так же любимой, но денег на красивые и не практичные вещи уже не оставалось, я была поздним ребенком и в то время мы жили на пенсию бабушки и зарплату деда, ночного охранника.