— Ты почти зверь уже, — сказала она мне, заворачивая по улочкам.
Транспорта было немного, никаких знаков на дорогах не стояло, и не было ни одного светофора. Так двигались: кто кого пропустит.
Движение неторопливое, никто не суетился. В основном пешком ходили, поэтому много народа на тротуарах.
День разгулялся, и стало жарко.
Я время от времени ловила себя на том, что дышу ртом и вываливаю язык.
Некультурно так, совершенно не хотелось быть животным. Но необходимо полностью стать волчицей, а потом полностью стать девушкой. Я не знала, как быстро оборачиваются, может быть мигом. Но не в моей ситуации, к сожалению большому, я действительно как-то застряла между животным и человеком.
Вот Альфа всех волков появится, и всё мне расскажет. А то его невесты уж больно суровые и ревнивые.
Мила завернула в тупик, заглушила машину и вышла.
Впереди возвышалась белая каменная ограда, и с неё вниз сползал плющ. Свисали изогнутые стебли, усыпанные острыми листочками. Они не дикие. Стояли горшки на верхушке стены, и плющи поливала старуха. Глаза прищурила на нас.
Я очень сильно стеснялась, а Мила нет. Она плечи расправила, высокая такая, гордая. Глянула на старуху зло, снизу вверх, исподлобья, фыркнула, приподняв верхнюю губу и показав белый клык. Пошагала походкой от бедра в сторону приоткрытой деревянной двери.
Я вылезла из драндулета, тоже посмотрела на старуху. Возможно взгляд мой был страшный, потому что она побледнела. Так на Милу она не отреагировала.
Может я волчицей страшилище?
Старуха убралась быстро, исчезла с другой стороны ограды.
А я следом за Милой шмыгнула тихой тенью.
— Ох, непростая ты, подруга, — сказала мне Мила, проходя по чёрному коридору, к ярко светящемуся дверному проёму впереди. — Не слышно тебя, не видно, и запаха у тебя нет. Думаю, — она остановилась, огляделась по сторонам и прошептала, — ненавижу эту Бьянку, всё время издевается надо мной и гадости мне говорит. Давай отомстим ей!
Я вопросительно приподняла бровь. Как бы месть это не моё, и гадости делать я бы не сумела.
Но Милу пришлось выслушать, потому что она вся воодушевлённая, начала мне рассказывать:
— А раз ты так тихо ходишь, купим у сов на рынке ужика и подкинем ей в кровать. Я на стрёме постою, а ты к ней в комнату войдёшь, и сунешь в одеяло. Пусть бы орала как потерпевшая. Здорово я придумала?!