— Нет. Тогда… Тогда о беременности я еще не знала, — Джемма вздохнула и неожиданно запрокинула голову вверх, будто вдруг увидела что-то очень интересное на потолке. — Он… Он был моим любовником, я считала, что женихом. И… я ошиблась. Потому что человек... ну, или волк, который бы меня любил и хотел сыграть со мной свадьбу, никогда бы… — Джемма вдруг развела руки, по-прежнему глядя куда-то вверх, а после с силой хлопнула себя ладонями по бедрам и вдруг рассмеялась — зло и коротко. — Короче, после того, как ты, Люка, меня трахнул тогда, Матиас решил, что я его не достойна. Грязная я, видишь ли. Под другим лежала. И пахнет от меня другим волком. Я приползла к нему, чтобы он меня пожалел и утешил. А он меня выгнал. Просто взял и выгнал. Сказал, что я шлюха, что он всегда знал: ночной клуб для таких, как я, — самое место… Что полукровки — вообще только для того и годны, чтобы подстилкой служить. Короче, много чего сказал…
Люка почувствовал, как у него спирает в груди. Ему ведь даже в голову не приходило, что его тогдашний поступок мог не только принести Джемме физическую боль, но и сломать ей жизнь.
— Прости меня, — глухо выговорил Люка и расслабил узел галстука.
— Все, что ни делается, к лучшему, — еще раз резко хохотнув, откликнулась Джемма и нервно крутнула головой. — Было бы, наверно, много хуже обнаружить беспросветное мудачество Матиаса позднее, убив на него существенную часть жизни. И… И вообще — на фиг. Не хочу скулить тут перед тобой и оправдываться в чем-то. Ты все время говоришь мне, что я лгунья. Но на самом деле, если по большому счету, я тебе никогда не врала. Просто… не договаривала. И ведь именно ты был со мной в самый разгар течки. Ты, а не он! И… И пропади они все эти объяснялки, Люка! Давай на этом закроем тему. Лучше вот о них. — Джемма вынула из кармана своих не по-женски свободных джинсов упаковку тех самых подавителей, что принес Люка. — Ты мне купил отличные таблетки. Меня на такие тратиться жаба всегда душила. Но я теперь понимаю, что зря — сейчас здорово себя чувствую. И башка не кружится, и не тошнит, как после тех, что я раньше пила. И витамины эти все…
— Прости меня, — повторил Люка, по-прежнему думая лишь о том, что только что узнал — о разрушенной жизни, о ничем не заслуженной трагедии, которую довелось пережить Джемме Клее…