Пока собирался, на крыльце появилась Марилька. Тихонькая вся
такая, ну прям скромняшка.
Вот же лиса.
Дэл на нее внимания не обратила, а вот толстяк приосанился и
расплылся в улыбке чуть ли не до ушей.
— Марика, дорогая. Гости уже уходят. Проверь комнату наверху: не
попортилось ли чего, все ль на месте. Глядишь, до темна заселим
туда кого.
— Как скажешь, милый, — Марилька стрельнула в меня глазками и,
чинно сложив ручки, убежала в дом.
Наверное, и вправду проверять. На мой счет-то она может не
волноваться, а вот за двухвостую не поручусь даже я.
— Моя жена, — с улыбкой пояснил толстяк, заметив, как я провожал
плутовку взглядом. — Красавица правда?
— Иначе и не скажешь, — искренне согласился я, — вам очень с ней
повезло.
— Опыт, настойчивость и немного удачи, — усмехнулся толстяк. —
Не отчаивайтесь, ищите, добивайтесь. Женщины это любят. Вы — парень
видный. Уверен, вам тоже когда-нибудь повезет.
Двухвостая закатила глаза и, оставив меня охранять вещи,
вернулась в дом. То ли чтоб нас обоих не видеть, то ли чтоб
прикупить что-нибудь на опохмел.
Вернулась с бутылкой из глины и без всяких стеснений затолкала
ту в мой мешок. Но я промолчал.
Потому что я не напарник, а золото. Пройдет время, и даже
двухвостая это поймет.
***
Со двора вышли минут через десять. Марика отчиталась о состоянии
комнаты, Дэлия перекинулась парой слов с хозяином, и мы пошли.
Я — позади, груженный сумками, Дэлия — впереди, налегке.
Проскочили по основному тракту сквозь деревню, отошли подальше и
при первой же возможности свернули в лес.
Направление в этот раз не определяли. Похоже, двухвостая что-то
разузнала или просто стремилась уйти подальше от опасных мест.
Хотя, если подумать, дело, скорей всего, в другом. Ее ж хлебом не
корми, дай пострадать.
После гостиницы думал, что переменится, но никаких особых
изменений не произошло.
Дорога петляла между деревьями, уводя наш отряд вглубь. Тишина
сгущалась, а Дэл все также хмурилась и явно старалась держаться от
меня подальше.
С одной стороны, так вроде и проще, а с другой, начинало уже
напрягать.
Стыдно признать, но я, похоже, привык к вечному ворчанью этой
нуделки, да и какую-никакую вину перед ней ощущал. Поэтому, когда
она в очередной раз шарахнулась в сторону, я остановился, сбросил
походный мешок с сумками на дорогу и решительно сказал: