Смелая и раскрепощённая девушка стонала, извивалась и просила ещё. Вот кто не ведает ни конца, ни края! Тела их бились друг о друга, шлепки, пошлое хлюпанье. Наверное, и в коридоре слышно, чем они тут занимаются. Том захотел усилить звуковые эффекты и ускорил темп. Жасмин материлась и это возбуждало ещё сильнее. Они ещё не закончили, когда дверь комнаты распахнулась. Том услышал, как всхлипнула Кристал, но не поднял на неё глаз. Девчонка сорвалась с места и убежала, а через мгновение он кончил. Так надо. Так было надо.
— Улётно... — Сладко произнесла Жасмин. — Как-нибудь повторим?
— Это вряд ли. — Шлёпнул её по заднице и почувствовал себя последним куском дерьма.
Мир Кристал Прайз рухнул в одно мгновение. Она увидела другого Тома. Он сношался с ядовитой змеёй Жасмин. В диком, неистовом темпе долбился в неё. Им нравилось то, что они делали. Конечно же нравилось.
Кристал позорно сбежала вместо того, чтобы плюнуть в лицо Тому Дэвису какой он подонок. Слёзы не стихающим потоком катились по щекам красотки. Её любовь не нужна, не нужно и её тело. Человеку, которого она неизвестно за что любила, вообще ничего от неё нужно.
Закрывшись в комнате, она излила свою боль сначала подушке, пропитавшейся слезами насквозь, а затем дневнику. Не стесняясь в выражениях, она описала всё, что вытворял с ней Дэвис. По сути, не так уж и много: она давала, он брал. Вытрахав её тело, он принялся за душу. Сам же говорил, что недостаточно, вот и получи, Кристал.
Проходили дни, девушка много плакала, почти не ела и всюду таскалась со своим дневником. Девчонки её сторонились, видать, из-за хмурого вида. А может, причиной тому вылитый на голову Жасмин компот? Ох и визжала же она! «Забавно, надо как-нибудь повторить» — подумала брюнетка, вспоминая.
Она как раз шла в столовую, но лишь, чтобы выпить чаю. Аппетит у неё пропал и организм держался на честном слове, подпитываемый изредка чаем или кофе. Девушки стали перешёптываться, увидев её. Плевать. На всех. На них, на себя и на Тома. Его имя она вообще пыталась затереть наждачкой, но въелось в память. Чтобы лишний раз не раздражаться, девушка даже переписала дневник слово в слово, полностью избегая имени. «Он» — так обозначила героя не своего романа, как будто кто кроме неё читать станет этот дневник. Самой же перечитывать, всё равно что ножом по сердцу резать. Но иногда она доставляла себе эту боль. Дэвис приучил её любить боль, а разлюбить она не сумела.