Нос сразу уловил чужой запах. Он летал по всей комнате, глубоко проникая в легкие. При моем появлении все голоса стихли, даже сестра перестала щебетать, что на нее было совершенно непохоже. Обычно ей очень сложно закрыть рот.
– Киара, дочка! – донесся до меня голос отца. – Ты немного опоздала!
– Скорее вы начали раньше! – вырвалось у меня, что не укрылось от внимательного взгляда одного из волков.
Он словно прожигал меня насквозь, жадно оглядывая мое лицо, плавно перемещаясь на пышную грудь и чувственные бедра. Мне не нравилось, как плотоядно этот волк меня разглядывает. Внутри все закипело от ярости. Да что он себе позволяет?! Даже на секунду задумалась о том, чтобы не вмешиваться в планы сестры.
Синар почувствовал мою внутреннюю бурю и сильнее обвил запястье, пытаясь привести в чувства. Именно это мне сейчас и требовалось. Недовольно приподняв бровь, плавной походкой двинулась в сторону отца и матушки. Я всегда сидела рядом с ними, и сейчас это место как раз меня поджидало.
Каждый мой шаг сопровождался жжением на коже от пристального взгляда мужчины. Тело пылало, и если бы не холодный шелк моего платья, которое успокаивало и напоминало, что этот ужин очень необходим для нашего народа, то я бы уже давно высказала все, о чем думаю этому нахалу.
Мне даже не потребовалось смотреть на него. И так было понятно, что он сидит и захлебывается своей слюной. Голову посетила шальная мысль. Словно невзначай повернулась в сторону окна, тем самым показывая этому волку свой шикарный разрез на платье. Скосила глаза в его сторону и заметила, как мужчина с силой сжал в руке вилку. Легкая ухмылка, и я вновь стала хладнокровной, как мой Синар.
– Дочка, – начал отец, стоило мне только присесть рядом с ним. – Это один из правителей черных волков…
– Меня зовут Аксель, – услышала я приятный мужской голос с легкой хрипотцой.
– Киара, – ответила невозмутимо, где-то глубоко внутри наслаждаясь его реакцией.
Папа хлопнул в ладоши, призывая слуг. Вмиг в помещение вплыли молодые девушки с подносами на руках. Запах блюд отвлек меня от этого волка, но что-то все же беспокоило. Посмотрела на сестру и поняла в чем дело. Она была расстроена. Сильно. Ее топили обида и разочарование. И самое страшное, что часть всего этого предназначалась мне.