Он открыл глаза и посмотрел на дерганого малого, который тут же
заткнулся и нервно сглотнул — в глазах заплескалась паника, а ноги
выпрямились и понесли его прочь от стола. Шлюха, стоявшая за
спиной, высунула руку из штанов Дестура и переместилась на место
сутенера.
— Предлагаю подняться наверх, — сказал Дестур. — Здесь есть
лишние уши.
Шлюха посмотрела на него с некоторым недоумением, но
кивнула:
— Хорошо. Но лишние уши не проблема.
Дестур жестом подозвал Ярлиану, и та почувствовала в этом жесте
власть, скрытое могущество, оспаривать которое, насмехаясь и
пренебрегая юношей, было очень опасно. Дворфы не так чувствительны
к чужим аурам, как те же эльфы, но даже если она ощутила это, то
что говорить об остальных? Посетители таверны растерянно и суетливо
расплачивались и покидали заведение.
— Отведи нас в комнату отдыха, — велел Дестур.
— Живо, — добавила Кассия.
Официантка закивала. На шлюху она и смотреть не смела, от той
тоже начало нести чем-то нехорошим. Это была Кассия, с которой
Ярлиана зналась несколько лет, но сейчас в ней не осталось ничего
человеческого — словно со шлюхи сняли шкурку и надели на кого-то
другого, кому она жала в плечах и стягивала лицо так, что оно
лишилось всех эмоций.
Ни жива ни мертва Ярлиана отвела их наверх, отперла дверь и,
опустив глаза, дождалась, пока оба зайдут. Захлопнула дверь и на
цыпочках, стараясь не скрипеть полом, ушла. И выдохнула только
внизу, спрятавшись за барной стойкой, где с остекленевшим взглядом
сидел хозяин, господин Лейхард.
Ярлиана не сразу сообразила, что он мертв, а когда поняла,
огляделась в испуге, увидела других: повара на кухне, помощники,
посудомойки, другие официанты, уборщики — все лежали на полу в
странных позах, словно кто-то в один момент забрал у них жизнь, и
они повалились там же, где стояли, сидели или шли. Некоторые
посетители тоже не успели покинуть «Янтарную корону» и рухнули
замертво на пороге.
Осознав все это, Ярлиана поняла, что и ей пора уходить. Но
отмеренный ей срок истек, перед глазами потемнело, ноги
подкосились…
Тем временем Дестур рычал и ожесточенно двигал тазом
взад-вперед, стоя на коленях позади раскорячившейся на четвереньках
Кассии. Та сладострастно извивалась, стонала и между стонами
проговорила:
— Спасибо, древний… В Небесном плане… как будто не существует…
никакой чувствительности… Я даже сама себя… не могу… Как же мне…
этого не хватало…