– Нельзя позволить ему завладеть кубом, – сказал Аарон. –
Завладеет. И отобрать не получится. Он слишком силён.
– Но чем нам поможет куб? – спросил Сэм.
– Камень хаоса – это самый мощный кристалл из всех. Это самое
совершенное энергетическое оружие, способное разрушать любые
молекулярные структуры.
– Если не сработает, камень превратится в подарок для
тритоморфа, – сомневался Деннис. – Куб – вещь одноразовая. Всего
один заряд. И всё. Достанем и обратного пути не будет.
– Да, определённый риск есть. Но даже самые прочные доспехи
должны иметь предел. Всё таки он не Бог.
– А что, если...? – усмехнулась Ева.
– Не неси бред, – грубо оборвал её Сэм.
– Я всё понимаю. Вам страшно, как и мне. – угрюмо произнёс
Аарон. – Если вы не хотите участвовать в борьбе, никто вас не
осудит. У каждого человека здесь есть выбор, – он глубоко вдохнул и
выдохнул. – Но я не буду жить в страхе под гнётом чудовища. Не
отступлюсь. Если есть хотя бы малейший шанс одержать победу, я им
воспользуюсь.
Никто из них не шелохнулся. Они даже не допускали мысли о том,
чтобы уйти и перевалить ответственность на кого-то другого. Не
думать о проблеме гораздо легче, чем решить её. Каждый из них желал
бороться до самого конца, с какими бы трудностями им не пришлось
столкнуть на пути.
– Что ж, раз все решили остаться, я могу попробоваться связаться
с императором и обрисовать сложившуюся ситуацию. А из этого
исходить, какой шаг предпринять дальше, – сказал Деннис и ушёл на
второй этаж в комнату связи, попросив остальных подождать.
4
Сэм и Ева выбрались на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и
полюбоваться горными хребтами, рассекающими вершинами хмурые
облака. Аарон остался и впервые в жизни задумался о том, о чём
никогда не задумывался. О самоубийстве. Неприятная мысль заразила
разум, как чума. Если в борьбе с тритоморфом ситуация обернётся
против него, смерть будет лучшим выходом из положения. Да,
человечество будет обречено, но не вселенная. В трудный момент
придётся расставлять приоритеты, не взирая на тяжесть последствий и
количество жертв. Если он останется жив, то рискует потерять
свободу воли в телепатической схватке. Пока оценить потенциал
вездесущего и неотвратимого глаза истины невозможно. Он не имеет
права рисковать и надеяться на чудесную силу, которую не
понимает.