– Я так понимаю, ненависти уже нет? А ведь до этого обещала убить при любом удобном случае! – это была Уна.
– Неужели ты думаешь, я могла говорить такие вещи серьёзно? Как я смею убить второе воплощение своего высшего? – а вот это была Карин.
– То есть как только он окончательно превратился в Фортиса, то тут же всё стало не серьёзно?
– Уна, прекрати! Я запрещаю тебе говорить со мной в таком тоне!
– В каком? Он нравится тебе, не так ли? Весь вечер вчера его за руки хватала!
– Дэус! Послушай, твой интерес к нему вполне предсказуем, но ты ведь сама видишь, как сильно он похож на Фортиса, а значит, и влюбится он в совершенно определенного человека. И я не хочу тебя расстраивать, но это точно не будет кто-то из нас!
На секунду повисла тишина.
– А может, нет? – обречённо произнесла Уна. – Может, она ему не понравится?
– Расскажи это своей Мельсиде. Она-то точно знает, каково быть вечно второй!
Саймон вдруг понял, что самое время открыть дверь.
– Я могу узнать, что здесь происходит?
– Ничего особенного, – Уна тут же развернулась и покинула помещение.
– Может, ты объяснишь? – обратился он к Карин.
– Ерунда, небольшой конфликт, – девушка устало оперлась на стену. – Чего ты хотел?
– Поговорить, – Саймон не без труда вспомнил, о том, зачем шёл. – Я только что был у нашего высшего, и ты должна это услышать.
Коротко пересказав всё, о чем говорил Фортис, он на секунду замер.
– Ну же, Карин! Я уверен, что если мы посоветуемся все вместе, то тоже сможем предложить что-нибудь достойное.
– Это слишком серьёзно. Не думаю, что нам нужно вмешиваться. Они наверняка и без нас знают, как поступить.
– Но давай хотя бы попытаемся? Нельзя же всё время исполнять чужую волю?
– Мы всегда её исполняем, на то мы и человеческие воплощения.
– Да, но сейчас у нас есть реальный шанс все изменить и стать полноправными членами клана, а не милыми домашними любимцами.
– Ладно. Хоть я и не очень понимаю, чем мы здесь можем помочь, исключать, что у остальных найдутся интересные мысли на этот счёт, тоже не буду.
Спустя несколько минут они уже стояли в обеденном зале в окружении всех человеческих воплощений. Обрисовав в общих чертах суть проблемы, Карин громко произнесла:
– Прошу озвучить ваши идеи.
Вокруг повисла тишина.
– Я так и думала, – резюмировала она.
– У меня есть! – с одного из диванов встала девушка. Саймон ещё в первый день отметил её как самую необычную. У неё были тяжёлые зелёные волосы, ярко-голубые глаза, такая же белоснежная кожа, как у всех, но с веснушками. Черты лица крупные, больше человеческие, с округлыми щеками, выдающимся носом и полными губами. Она не была худенькой, скорее с формами, и всегда была затянута в строгие платья, укрывающие её тело с ног до головы. При этом назвать её некрасивой было нельзя, скорее, наоборот, она выгодно выделялась на общем фоне и ничто из перечисленного её не портило. Но более всего завораживала манера её разговора, она казалась отстранённой, ровной, без интонаций, словно она говорила за кого-то ещё.