«Интересно, как она отреагирует, и что отразится на ее лице?» – промелькнуло в голове у Боброва, когда он доставал из-за спины спрятанный там «для сюрприза» чудо-букет. Но Агата никак не выразила своего удивления, когда увидела этот шедевр флористики, а только вежливо улыбнулась и поблагодарила за подарок. Бобров почувствовал некоторое разочарование – все-таки так старался, а она приняла его как обычный букет из роз или каких-нибудь банальных ромашек. Могла бы хоть поахать там, поудивляться… Можно подумать, что ей каждый день преподносят такие!
Она, словно почувствовав его разочарование, посмотрела ему прямо в глаза и опять ухмыльнулась. Именно ухмыльнулась, а не просто улыбнулась, потому что в том, как она сложила свои губы, Бобров прочитал самодовольство, превосходство и даже некоторое снисхождение… Или у него уже начинается паранойя? Чтобы не срулить с катушек, как говорили у них в детстве, Бобров тряхнул головой и потянулся за бутылкой шампанского, которая громко пальнула у него в руках (хотя раньше он всегда безупречно открывал любые бутылки со спиртным), обдав всех присутствующих за столом фонтаном бурлящего напитка. И как только влияет на него эта женщина! И опять эта улыбка легкой тенью мелькнула на ее лице!
Бобров понял, что сегодня – явно не его день, а потому не стоит задерживаться на фуршете, дабы еще больше не растравить свою душу. Пригубив для приличия бокал с шампанским и взяв с блюда тарталетку с черной икрой, он со всеми распрощался, пожелал от души повеселиться и, сославшись на неотложные дела и извинившись перед именинницей, удалился.
Вернувшись в свой кабинет, он закрыл за собой дверь, несколько раз прошелся от стены к стене, заложив за спину руки и время от времени встряхивая головой, словно отгоняя надоевшие мысли. И, так и не сумев обрести душевного равновесия, а, наоборот, еще больше разозлившись – то ли на нее, то ли на себя самого, плюхнулся в одно из кресел. Но не в то, в котором обычно сидел за своим столом, а одно из тех, что стояли у окна кабинета, то самое, на которое забралась с ногами Агата в момент их первой встречи. Сел, прикрыл глаза и как будто отключился, выпал из реального времени, погрузившись в какие-то грезы…
Из оцепенения его вывел какой-то странный, но уже знакомый звук – в дверь опять как будто скреблись, как тогда, в тот самый грозовой день. Бобров замешкался с ответом – не мог решить, стоит ли подавать признаки своего присутствия в кабинете или сделать вид, что его уже нет в офисе. Потом вспомнил, что, заходя в кабинет, не закрыл дверь на замок, а только прикрыл ее, и громко сказал: «Войдите!»