Увидев в моих глазах непонимание, зло пояснил:
– Бандиты колено прострелили. Нога не сгибается.
Судя по его суровому виду, хозяин лавки был явно не тем человеком, которому требуются слова утешения, поэтому я решил заняться делом, ради которого пришел. Достав комок из спутанных золотых цепочек, положил его рядом с весами, стоявшими на прилавке. Рядом с ними лежало несколько открытых коробочек со стоявшими в них гирьками – разновесами. Он посмотрел на золото, потом на меня. Если золото он только окинул взглядом, то меня он явно оценивал.
– Ты, правда, мальчишку забираешь в Нью-Йорк, к родственникам?
– Да.
– Не обижай его, он хороший паренек.
«Нормальный мужик. Прямолинейный, бесхитростный, грубоватый, но в общем порядочный, по-моему, человек».
– Я что похож на человека, способного обидеть ребенка?
– Ты воевал?
Я утвердительно кивнул головой.
– Я тебе скажу так. Мы простые люди и живем в свободной стране. Каждый решает сам, кем ему быть. Здесь, на Западе, если человек хочет быть плохим, и при этом это сильный человек, то его мало кто остановит. Здесь, не как на Востоке, где на каждом углу полицейский. С другой стороны, если сердце человека чистое, без червоточин, он живет честной и прямой жизнью, но опять же, только потому, что на то его воля. Ты, похоже, относишься к хорошим парням, солдат. К тому же у меня нюх на крыс помойных, типа тех троих, парочку из которых ты вчера вечером отправил в ад.
Конец ознакомительного фрагмента.