– Ну так что, будешь говорить, назовешь подельников? Ты учти,
это я с тобой по-хорошему говорю - когда мы тебя в Новую Москву
отправим, все не так окажется. Тамошние на тебя злы, ты ведь
несколько полицейских убил.
Ну да, имелся за мной и такой грешок. Но что мне теперь, сдавать
своих товарищей этому полкану? С другой стороны, а кого сдавать-то?
Почти все, кто мне помогал, мертвы.
Не, не буду я ему ничего говорить. Отвечать за то, что сделал,
все равно придётся, а так… Хоть никто не скажет потом, что Молодой
легавым сапоги лизал. И из легенды Новой Москвы я не превращусь в
посмешище.
– Нет, товарищ полковник, - я покачал головой. - Ты и так палку
получишь за то, что меня взял, еще больше работу облегчать я тебе
не собираюсь. Так что отправляй меня в камеру.
– Ну, как скажешь, - вздохнул он. – Так как спалился-то,
знаешь?
– Ну и как? - без особого интереса спросил я.
– Когда матери своей деньги отправил. Надо было криптой
высылать, а ты обычным переводом отправил. Совсем дурик, что ли? Не
похоже на криптовалютного магната, тебе не кажется?
Ну не объяснять же мне ему, что моя мать криптой пользоваться не
умеет и учиться не желает? Все равно не поймёт.
***
Дни следующего месяца для меня слились воедино. Адвокат
отказался от контракта со мной и даже, тварь такая, не выплатил
неустойку под предлогом того, что контракт он заключал с Эдуардом
Степановым, а я оказался Евгением Петровым. Идентификационные чипы
мне перепрошили под старые данные, импланты деактивировали,
"руки-базуки" поменяли на самые обычные протезы, которые пусть и
позволяли мне, скажем, открывать двери или есть суп ложкой, но
никаких сил не прибавляли.
А после недели в одиночной камере в СИЗО меня отправили в Новую
Москву. На "летуне" спецрейсом, под охраной все тех же бойцов из
"Волка", которых, как я понял, прикомандировали в Краснодар-сити
специально, как только на меня вышли.
Там начался ад. Меня хорошенько избили в тамошнем СИЗО. А потом
еще раз, и еще. Однако я по-прежнему отказывался давать показания.
Не только потому, что я был таким гордым или что-то такое, а просто
потому что мне шили еще несколько висяков. Видимо, логика была
такая: мне грозит сто пятьдесят лет строгача, и пара-тройка
десятилетий сверху мне не навредят. По материалам дела выходило,
что я нарушил закон сразу в нескольких местах одновременно, но
следаков это не смущало.