— Мария Ивановна, вынуждена просить у вас прощения. Я
неоднократно замечала, что ваши прежние соперники вам поддавались,
поэтому попросила лучшего фехтовальщика гимназии сойтись с вами в
поединке. И была приятно удивлена. Моё мнение было ошибочным, у вас
всё просто замечательно, даже без скидок на ваш возраст и
незначительный практический опыт.
— Благодарю, Эльвира Анатольевна.
После урока Рябова окликнула меня, и попросила задержаться.
Отчего-то сразу же вспомнилась сцена из сериала «Семнадцать
мгновения весны». Ну та, где «Штирлиц, а вас я попрошу
остаться».
— А ведь за исключением первого раза, где вы невовремя проявили
галантность и не стали бить её в грудь, в остальных проигрышах вы
поддались. Не так ли, Пётр Анисимович?
— Ну, у вас ведь не было цели извалять её на песке, и пустить
юшку. Вы лишь хотели понять, насколько хорошо подготовили её к
выпуску из гимназии.
— А вы ещё и галантный кавалер, — одобрительно кивнув, и одарив
меня тёплой улыбкой заметила Рябова.
— Ну вот такой, какой есть, — пожал я плечами.
— Не смею больше вас задерживать, сударь.
— До свидания Эльвира Анатольевна.
Итак, первые два часа занятий миновали, впереди ещё целых
четыре. Вопрос, стоит ли мне отсидеть на всех уроках, а потом ещё и
на самоподготовке, или лучше свалить отсюда в город, благо хотел
навестить Дудина и обсудить изготовление новых карабинов и
пистолетов моей конструкции. Стоп. Я же вроде сам себе пообещал,
что сегодняшние уроки отбуду полностью, даже на завтрак старался
успеть. М-да. Ну тогда на уроки. Что там у нас следующее? Латынь.
Только бы сдержаться и не указывать на ошибки учителя. Ну не
виноват он в том, что ему со мной не тягаться.
— Ну-ка, ну-ка, Пётр Анисимович, чего ты тут измыслил, —
принимая из моих рук чертежи, с интересом произнёс Дудин.
Оружейник был высокого роста, что говорится косая сажень в
плечах и обладал недюжинной силой. В свою бытность пробавлялся
молотобойцем в кузнице. Но тупо махать тяжёлым молотом ему
оказалось недостаточно, так что довольно скоро он стал подмастерьем
у одного из оружейных дел мастера, а там и сам в умельцы
выбился.
Потом обзавёлся своей небольшой мастерской в слободе, начал
ладить ружья и пистоли на заказ, да пробавлялся ремонтом
стреляющего железа. Дела у него шли не сказать, что замечательно,
но и не плохо. С долгами, что сделал, чтобы подняться худо-бедно
расплатился, не смотри, что ростовщики поблажек не делали.