Тишину, воцарившуюся в покоях, нарушила Сильвия:
– Я принесу вам вина, мадам, а еще поищу льда, чтобы приложить к вашим кровоподтекам.
– Сядь, – приказала Камилла: метания Сильвии взад-вперед по комнате утомили ее. Затем она перевела взгляд на умывальню, тщательно избегая смотреть на свое отражение в огромном зеркале в золотой раме. – Итак, что скажете, матушка Аннет?
Повитухе от роду было лет тридцать, постоянным местом ее работы был городской бордель, где она лечила порочных жриц любви от нехороших болезней и помогала им при родах, если таковые случались. Это была миниатюрная женщина с коротко остриженными волосами и обезображивающим лицо шрамом. Для своих тайных вылазок во дворец она облачалась в мешковатое серовато-коричневое платье – эдакий воробышек, случайно залетевший в золотую клетку и счастливо выбравшийся из нее, никем не замеченный, кроме двоих людей, Камиллы и Сильвии. Герцогиня Камилла видела госпожу Аннет только в своих апартаментах и даже не знала, где та живет, поскольку ее приводила к ней Сильвия, когда возникала надобность. Однако Камилла вверяла ей свое здоровье и даже жизнь, иного выбора у нее не было.
– Вы не беременны, ваша светлость, – произнесла повитуха.
Ни один мускул не дрогнул на лице герцогини, но все же верная Сильвия встала со стула и снова подошла к своей госпоже, словно желая поддержать в нужную минуту.
– Я сильно пострадала? – ровным тоном поинтересовалась Камилла.
Матушка Аннет взяла лежавшее на столе полотенце и принялась яростно вытирать руки.
– У вас много ссадин и кровоподтеков, – сказала она.
Камилла чуть заметно повела бровью. Как будто она могла забыть опухшую красную щеку и рассеченную тяжелыми перстнями мужа кожу под подбородком. Левое плечо чудовищно болело от удара об обитую шелковыми обоями стену в его кабинете, давали о себе знать и бедро, и локоть – это когда разъяренный герцог швырнул ее на мраморный пол.
– Но внутренних повреждений, надеюсь, нет?
– Нет, ваша светлость.
Матушка Аннет отложила наконец полотенце и направилась к герцогине. Остановилась в двух шагах от нее и, хмуро посмотрев ей в лицо, спокойно проговорила:
– Когда-нибудь он вас забьет до смерти, ваша светлость.
Сильвия открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Камилла подняла руку, призывая женщин к тишине:
– Я вполне могла бы забеременеть, ведь мне еще не слишком много лет.