– По… позвольте… Что вы здесь делаете, женщина? Вы кто? – хрипло-испуганно вступил в этот странный односторонний диалог проснувшийся Вахо.
– Это я вас хочу спросить, что вы здесь делаете! – снова прогрохотал над головой мамин грозный голос. – Что вы сделали с моей дочерью, старый извращенец? Что вообще здесь происходит, я хочу знать?
– Кто извращенец? Я? Извращенец? Да я… да вы… Вы кто вообще? Соня, что происходит? Кто эта женщина?
– Молчать, я сказала! Я сейчас милицию сюда вызову! Екатерина, вставай и одевайся немедленно! Мы едем подавать заявление в милицию! Ты у меня за изнасилование как миленький сядешь, извращенец старый!
– Ка… какое изнасилование?
Лежа под одеялом, Катя почувствовала, как жалобно скрипнули пружины матраца под бедным Вахо. Наверное, стоило и впрямь его пожалеть – при других обстоятельствах. А в этих, уже сложившихся, духу на жалость уже не осталось. Самой бы живу остаться. Уж она-то свою гневливую маму знает. Наверняка стоит сейчас над бедным голым Вахо соляным столбом, уперев руки в боки, испепеляет орлиным взором.
– Он еще у меня спрашивать будет, какое изнасилование! А ты как думал, сволочь? Завлекли мою дочь в публичный дом, надругались, еще и удивляется!
– Ну, знаете! Вы вообще-то выражения подбирайте! – вступил в эту какофонию и Сонькин визгливый голосок.
– А чего мне их подбирать? Что я, сама не вижу? Девицы, бутылки на столе, голый мужик… Что это, если не публичный дом?
– А если даже и так, вам-то какое дело? Ворвались, командуете тут! Это моя квартира, я здесь хозяйка, понятно вам? – поднялось до самой высокой нотки Сонькино возмущение.
– Но это же моя дочь! Что она здесь делает?
– О господи… Да кому она нужна, ваша дочь! Можно подумать, она малолетка несовершеннолетняя, ни разу не трахнутая. Да и не было ничего, никто ее и пальцем не тронул…
– Ага! Так я вам и поверила! Лежит с мужиком в постели, и никто пальцем не тронул!
– Ой-ой, женщина… Давайте без полемики обойдемся, а? Я надеюсь, вы не собираетесь именно сейчас открывать дискуссию на эту тему? – парировала Сонька с нервным смешком в голосе. – Давайте забирайте свою невинную дочь и проваливайте! И не смейте оскорблять моего гостя! Он тут вообще не при делах, понятно?
– Где? Где моя одежда? – окончательно проснувшись, требовательно и властно вдруг возопил Вахо. – Принесите мне кто-нибудь мою одежду!