Это было единственное в своем роде уникальное чувство. Он никогда прежде не испытывал ничего подобного по отношению к другим женщинам. Его исполненные вожделения мысли, наверное, в какой-то мере отразились в его глазах, и она осторожно попыталась высвободить свои руки, он неохотно отпустил их.
– Я Дакс Деверекс, – представился он, чтобы преодолеть внезапно охватившую их неловкость.
– Да, это вы, – произнесла она и тихо нервно засмеялась своим словам. – Я хочу сказать, что теперь узнала вас. Очень приятно с вами познакомиться, конгрессмен Деверекс. Я Кили Престон.
Он, прищурившись и склонив голову, устремил на нее внимательный взгляд:
– Кили Престон… Кили Престон… Где я мог слышать это имя? Я могу знать вас?
Она улыбнулась.
– Если водите машину в Новом Орлеане. Я работаю транспортным репортером на радиостанции KDIX. Информирую с вертолета о состоянии дорог в часы пик.
Он хлопнул себя ладонью по лбу:
– Ну конечно. Кили Престон! Для меня большая честь познакомиться с такой знаменитостью.
Она снова засмеялась, и ему было чрезвычайно приятно услышать этот низкий музыкальный звук. Напряженное выражение покинуло это прелестное лицо.
– Едва ли меня можно назвать знаменитостью, – возразила она.
– Но вы действительно знаменитость! – Он склонился к ней и заговорщически прошептал: – Я знаю людей, которые не осмелились бы ездить каждый день на работу, если бы вы не руководили ими с неба. – Затем он поднял голову, нахмурился и воззрился на нее с недоумением. – Простите, если мое замечание покажется вам грубым, Кили, но если вы летаете каждый день, то почему же?.. – Он умолк, не договорив, и она сама закончила за него вопрос:
– Почему я так испугалась несколько минут назад? – Она повернула голову и снова посмотрела в окно. Самую страшную грозу они уже миновали, хотя вспышки молний все еще освещали горизонт. – Это глупо, я понимаю. Но дело не в полете. Как вы заметили, я делаю это каждый день. Наверное, меня вывела из равновесия гроза.
Неубедительное объяснение, Кили сама это понимала, и ей даже думать не хотелось о том, каким нелепым оно, наверное, показалось Даксу Деве рексу.
Почему она не объяснила ему? Почему не сказала, что фамилию Престон использует как псевдоним, а на самом деле носит другую фамилию? Почему не объяснила ему, по какой причине полеты порой приводят ее в ужас, а ее ежедневная работа на вертолете представляет собой часть прописанной ею самой себе терапии, направленной на то, чтобы избавиться от своих «пунктиков»?