Даже не знаю, что меня тогда больше разозлило — его
показательное нежелание разобраться в важном вопросе, или вот это
вот «занят важными делами». Знал я эти дела — наводить шороху среди
зажиточных горожан, тонко намекая тем, что если не будет
ежемесячного добровольного пожертвования в фонд стражи, то в их
делах вдруг могут найти «фельзенский след». Или навязывание шлюхам
новой «крыши», взамен почившей бандитской.
Да, новый капитан взялся за город всерьез. И этот факт меня
ничуть бы не волновал, так как на Вохштернские дела нам было по
большей части плевать, если бы не мерзкое отношение к милиции.
Которая, в отличие от стражников, занятых набиванием своих
карманов, действительно занималась делом, выбивая остатки
«нежелательных» элементов из города. И, что самое поганое, несла
при этом потери. За эту неделю я потерял троих бойцов. И пусть они
были из личных людей Арнвальда, но все же это мои люди.
Бить капитана я не стал. Это было бы уже слегка за гранью, но
высказал все, что думал. И о поборах, и о бездействии стражи, и о
многих других аспектах, с которыми нам пришлось столкнуться с
момента переворота. После чего поставил его перед фактом: либо он
усмиряет своих шавок, либо в Вохштерне появится новый капитан.
Благо, сейчас, когда все более-менее поутихло, это не будет таким
уж сильным потрясением для города.
Прассу моя речь, и то, как я назвал его людей, не понравилось.
Это четко читалось на его лице. Только, дураком он тоже не был и
прекрасно понял, что именно я хотел ему сказать. То, что он может
заниматься своими темными делишками до тех пор, пока это не
начинает идти во вред мне и моим людям. А тот факт, что именно мое
мнение в данный момент определяет всю политику города, он знал и
так.
— Хорошо. — Поднял руки в примирительном жесте, капитан. — Я вас
понял, ваша милость. Сделаю все от меня зависящее.
На том, собственно, мы и распрощались. Все аргументы были
озвучены, предварительная договоренность достигнута, мне больше
незачем было тут находиться. Теперь дело было за Прассом. Сдержит
слово — будет и дальше капитаном, нет — посажу на эту должность
Арнвальда. Пусть отрабатывает.
Покинув управление стражи, я отправился по названому помощником
Карвена адресу. Кузнец, несмотря на позднее время, не спал. Им
оказался невысокий, щупловатый на вид, мужичонка далеко за сорок.
Если бы не слова Мато и не несколько свежих ожогов на жилистых
руках, я бы ни за что не поверил, что передо мною кузнец.