В конце концов, я остановил свой выбор на покупке небольшого
склада в самой дальней части порта. Это было некрупное здание,
построенное из ракушечника, который добывали тут же, буквально в
десяти километрах от города. Привлекло оно меня своими крепким
внешним видом, наличием собственного двора, а также глубоким и
обширным подвалом, разделенным на равные секции, отделенные друг от
друга прочными дверьми. Раньше оно выполняло роль
склада-холодильника и подходило для моих целей просто идеально.
Торговался дон Диаго так, будто этот несчастный склад — это дом,
в котором прошли лучшие и счастливейшие дни его детства. Вообще, я
лично не фанат торга как такового. Мне проще заплатить сразу
указанную цену, чем упражняться в эпистолярном жанре, выторговывая
крохи.
Но тут все было немного иначе. Во-первых, я торговался с
ноллцем. А они, вроде земных турков, тоже крайне щепетильно
относятся к торговле, и меньше всего мне хотелось на пустом месте
обидеть человека, орт которого будет зависеть безопасность моей
будущей недвижимости. Во-вторых, этот хитрован за старый, давно не
использующийся склад, сходу заломил такую цену, что согласись я на
нее, со мной никто бы больше дел иметь не стал. По причине моего
крайнего слабоумия. Ну и в-третьих, я внезапно осознал, что получаю
от процесса удовольствия.
Спорили мы долго. Не меньше часа, так точно. И, в итоге, сошлись
на сумме в пять золотых за здание и в один золотой в год за
«охрану».
— Какое имя вписать в барашек, ваша милость? — Поинтересовался
чрезвычайно довольный дон Диаго (явно обжулил меня на пару монет),
доставая из-под стола вышеозначенный документ.
— Купец Талек из Фельска, — улыбнувшись, сказал я.
Он начал, было, вписывать мои данные, но тут же прервался и в
недоумении поднял на меня взгляд. Ну да, Яльри обращалась ко мне
как к Шурику. Я сам приказал называть меня «ваша милость». А
теперь, представился как купец, да еще из Фельска. Было от чего
прийти в недоумение.
Но ничего объяснять я не стал. Лишь удивленно так (слегка
картинно, каюсь) приподнял бровку, и поинтересовался:
— Что-то не так?
— Нет-нет, ваша милость, все в порядке.
Вот и хорошо. Ноллец понял все и повел правильно. Тем лучше и
для него, и для меня. Это значило, что с ним можно и нужно
договариваться. Поэтому, обменяв пять шесть золотых на кусок туго
свернутой бараньей кожи, я поинтересовался: