Живя в Дартонге на всем готовом, миссис Флетчер отвыкла от
подобных стрессов. Так далеко она не выбиралась уже несколько лет.
Утешала лишь мысль, что каждый новый день сокращал расстояние до
Тирхолла.
От продолжительной тряски болела попа, приходилось подкладывать
под нее подушки, но и те не сильно спасали. Какое-то время Аделина
проводила лежа, пытаясь читать прихваченный из столицы роман. Но он
оказался не таким уж интересным. В конце концов, она пригласила в
свою карету Гретту.
— Ты говорила, что родом из Западного края. Расскажи о своей
семье, — попросила Аделина, устроившись поудобнее.
— Я родилась в маленьком городке, Ирвуде, он не очень далеко от
Тирхолла, о котором я с детства слышала легенды. Мой отец был
кузнецом, мать растила меня и троих братьев. Но родители погибли во
время эпидемии черной маравки, что бушевала во период войны с
иранхами.
Аделина помнила об этой ужасной болезни. Ее вызывала нежить, что
восставала из могил там, где демоны сеяли свою тьму. Солдаты
заражались смертельным недугом сами и разносили новую болезнь
дальше.
Лишь через пару лет бриольские маги изобрели от нее снадобье. Но
до того эпидемия успела унести тысячи и тысячи жизней людей.
— А твои братья живы? — отгоняя мысли о болезнях, спросила
она.
— Лишь один младший уцелел. Сейчас он служит в охране помощника
префекта в Ирвуде. Надеюсь, у нас наконец-то будет возможность
встретиться.
— Думаю, ты и правда сможешь его навестить, — согласилась
Аделина. — А что было дальше? Как ты вообще попала в Дартонг?
— Меня вместе с Брианом отправили в сиротский приют. Местная
распорядительница была ко мне добра, она многому меня научила.
Некоторое время я ей даже прислуживала в личных покоях. А потом она
дала рекомендации, которые помогли устроиться на работу…
С того момента Гретта развлекала Аделину разговорами, и время не
тянулось так долго. Они часами болтали о разном. Но миссис Флетчер
все же соблюдала некоторую субординацию, не вдаваясь в подробности,
касающиеся ее самой.
Аделина иногда думала, что они с девчонкой чем-то похожи — обе
потеряли семью. И пусть Гретте всего двадцать два, она далеко не
глупа и еще найдет свое счастье. Аделине же требовалась лишь
уверенность в завтрашнем дне.
Когда они достигли приграничных земель, сердце защемило
тоской.