– Небо выше Олимпа, – улыбнулась Комето.
Это была их с отцом тайна. Кем бы ты ни был, судьба над богами. Отец не любил, когда она говорила про небо в его присутствии. Хмурился, сдвигал брови к переносице. Словно боялся, что дочь подслушают.
Крупная бабочка села на перила. Комето протянула руку, и бабочка без страха перебралась к ней на палец. «Красавица,» – шепнула девушка. Крупная, не меньше броши, привезенной из земель хабирру, беспечная летунья сверкала золотом. Сзади крылья украшала кайма, черная с синим, и красно-бурый «глазок» – точь-в-точь осколок сарда. Шевеля усиками, бабочка переползла на центр ладони. Дочь Крыла Народа еще раз улыбнулась – щекотно! – и сжала пальцы в кулак.
– Небо выше Олимпа, – повторила она.
Раскрыв ладонь, Комето дунула – и прах взмыл в воздух.
– Зачем? – спросили от двери.
И, не дожидаясь ответа:
– Лови!
Она поймала заколку на лету. Отец знал, чем одарить Комето. Серебряная волчица скалилась, защищая детенышей. Сделав вид, что ей зябко, девушка накинула плащ, ранее лежавший в кресле, застегнула пряжку на груди – и прикрепила заколку рядом с пряжкой. Пусть волчица думает, что пряжка – волчонок.
Пусть охраняет.
– С чем вернулся? – спросила она.
Иная за такую грубость пострадала бы от родительского гнева. Но Птерелай обожал, когда «мышка скалит зубки». Жаль, сегодня отец не поддержал игру. Большой, текучий, он единым движением оказался у перил – и уставился на вершину Айноса, словно впервые видел гору.
– Димант погиб, – бросил он. – Кормчий.
– Жалко?
– Да. Очень.
Еще одна их заветная игра. Узнав о гибели кого-то из телебоев, Комето спрашивала: жаль ли отцу погибшего? Если тот молчал, или отвечал: «Нет,» – она сразу переводила разговор на другое. Воин, которого не жаль, не заслуживает поминальных слов. Но если отцу жалко, да еще очень…
– Кто убил Диманта?
– Алкей Тиринфянин. Старший из Персеидов.
– Он же калека!
– Он – сын Убийцы Горгоны. Я стоял рядом с Димантом…
Комето вздрогнула. Когда гибли лучшие, слишком часто потом звучало отцовское: «Я стоял рядом…» Нет ничего удивительного, что лучшие в бою стоят бок о бок с вождем. Но когда вождь неуязвим, а те, кто рядом, чаще обычного тенями сходят в Аид…
– Ты убил этого Алкея, – убежденно кивнула девушка.
И изумилась, услышав:
– Нет.
– Почему?
Мысль о том, что Алкей мог оказаться сильнее отца, даже не пришла ей в голову. Олимп выше Айноса, небо выше Олимпа, но Птерелай сильнее всех, и хватит об этом.