Группу военных, которые стали основой
сопротивления произошедшему перевороту больше всего интересовал
вопрос: кто из господ сенаторов станет голосом в поддержку Николая
Михайловича? Потому что без опоры на какую-то группировку внутри
властвующих структур никто на такую акцию в здравом уме не пошл бы.
Но пока что таковых замечено не было. Казалось, что в рядах элиты
существует некий консенсус, чуть ли не единодушие. Но человек
думающий прекрасно понимал, что это не так.
Николай сел в кресло, трона (что тоже
есть кресло, но только пышное и не совсем удобное) в зале не было.
Как будто подчеркивалось, что трон ты пока еще не занял, парень.
Да, всякие нюансы приходилось держать в голове и эти нюансы были
для молодого претендента на престол крайне неприятными.
- Господа! Бунт гвардии подавлен! Мой
отец трагически погиб, окружённый предателями в нашем родовом
замке. В этих условиях я вынужден был провозгласить себя
императором и взять всю ответственность за страну на свои плечи. В
этот тяжелый для нашей отчизны момент я прошу вас сплотиться вокруг
меня в усилиях по спасению нашей державы, которая опять подверглась
подлому нападению. Уверен, что вы поддержите меня.
В зале насупила тишина. Но она была
весьма недолгой.
Слово взял один из старейших членов
Государственного совета, известный юрист Михаил Фёдорович
Гольтгоер. Он происходил из не слишком известного дворянского рода
Санкт-Петербургской губернии, что вела своё начало от немецких
дворян, ставших на службу России и проникшихся русским духом.
- Хочу заметить, ваше императорское
высочество, что еще восемь лет назад, во время кризиса, вызванного
террористическим нападением на семью Романовых, ваш покойный
батюшка, Михаил Николаевич, предложил механизм решения вопроса о
государе-императоре результатами Земского собора. Скажите, ваше
императорское высочество, почему сейчас, после очередной трагедии в
Санкт-Петербурге мы должны этой древней исконно русской традиции
изменять?
Николай слегка сбледнул,
чувствовалось, что ему этот разговор даётся весьма трудно, тем
более что необходимо было держать лицо перед зубрами политики, но
он быстро взял себя в руки, вспомнив заготовки вопросов-ответов,
заложенные в него при поездке несравненным господином
Нетворком.
- Я не могу согласиться с вами,
господа. Ситуация кардинально отличается от той, что была в 1881
году. Тогда прервалась прямая линия Романовых – потомков Александра
Николаевича и единственным вариантом было выбрать из нескольких
равнозначных представителей рода Романовых ту ветвь, что может
продолжить династию. Сейчас династия Михайловичей крепка, более
того, незадолго до смерти батюшка издал указ о моем статусе
соправителя. Считаю, что в таком случае вопрос о том, кто должен
стать императором вообще не стоит решать каким-то иным способом,
чем объявлением соответствующего манифеста, что и было сделано в
Санкт-Петербурге 4 мая сего года.