Строптивая пришла сама. Ну, как сама, все её движения
контролировала рабская нейросеть и местные искины, где бы она не
находилась. После того, как эта женщина чуть не проделала лишнее
отверстие у него в голове, Дан стал более внимательно относиться к
новым наложницам с его новообретённых владений. Но позже
расслабился, когда узнал что остальные наложницы, обладают более
покладистым нравом, а эта была «особенной». Оказалось, что
Строптивая происходила из народа воинов, которые вообще не сдаются.
Их легче всех поголовно вырезать, чем покорить. И хоть на Земле
долгое время не велось войн, и профессия солдата исчезла за
ненадобностью, порода давала о себе знать. Эта женщина никогда не
покорится ему, а при возможности, незамедлительно убьёт. Поэтому
Дан не выпускал её из под контроля нейросети никогда, и даже сейчас
он не строил иллюзий. Прежде чем спускать тварь с поводка, приказал
ей заковать себя в цепи. А то ещё бросит в него что-нибудь или
глаза выколоть попытается.
– Нейросеть 6791, каково состояние Строптивицы? – Задал он
вопрос напрямую нейросети, минуя управляющие искины.
Наложница посмотрела на него глазами, не выражающими никаких
эмоций и расфокусированным взглядом. Видимо нейросеть
диагностировала тело и сознание рабыни. Губы, отвыкшие говорить
слова, непривычно изогнулись, давая ответ.
– Активность мозга специально занижена и введена в искусственный
сон.
В моменты близости он никогда не отключал её сознание полностью,
страх, а позже ярость в её глазах, добавляли остроты. Но всё рано
или поздно надоедает. И за последние годы, похоже, злиться устала
даже наложница. Её ненависть давно уже стала холодной и спокойной,
а последние дни ему вообще казалось, что она спит во время секса,
как и сейчас. Такое поведение ужасно бесило, но сделать с
наложницей что–то ещё и при этом не изуродовать, уже было
сложно.
– 6791, сними контроль и разбуди разум наложницы.
Строптивая сразу же рухнула на четвереньки и ничего не понимая,
осматривала помещение. «Дезориентация» сразу же понял Дан. Она
спала и резко вышла из сна.
– Я смотрю, ты убрал шрам от пепельницы, но не стал убирать шрам
после покушения. – Сказала она на Арварском с чудовищным
акцентом.
Дан собирался начать говорить первым, но дезориентация прошла
слишком быстро. Её слова отразились фантомной болью в виске. Но
потом он обратил внимание на вторую часть монолога, она знала про
покушение, хотя её разум тогда должен был спать.