— Вперед.
Дора взяла новое пирожное, примерилась… и сунула его в рот целиком. Пирожное застряло.
Сдерживая улыбку, госпожа Ягодка протянула ей чашку с чаем.
Коварная вкусность оказалась не только хрупкой, но и быстрорастворимой — стоило в рот попасть воде, как оно растаяло.
— Показываю еще раз, смотрите внимательней.
Госпожа Ягодка взяла грануляку, поднесла ко рту и аккуратно прикусила с краю. А потом быстро закинула в рот, где та и раскрошилась.
Запив чаем, она указала взглядом на тарелку.
Трясущимися руками Дора взяла еще одно пирожное, поднесла ко рту и, повторив действия, удивленно раскрыла глаза — у нее получилось.
— Отлично. Надеюсь, вы не будете раскрывать этот маленький секрет всем подряд, — улыбнулась наставница. — А теперь перейдем к следующему этапу — теперь вы будете не просто есть, а завораживающе вкушать. — Она достала из шкафа еще одну тарелку с пирожными и велела: — Давайте, покажите, что можете.
Дора взяла одно, надкусила и бодро отправила в рот, оставшись очень довольная собой.
— Ну, нет, — покачала головой госпожа Ягодка, — это никуда не годится. Где томность? Где страсть? Где загадочность? Вы словно впиваетесь в горло врагу. Нежнее надо. Смотрите, вот так, — румяное лицо преподавательницы приобрело загадочное выражение, ресницы затрепетали, пальцы будто бы невзначай подхватили пирожное — и уже в следующий миг оно исчезло во рту. Мечтательность сменилась блаженством, затем мягкой улыбкой. — Дерзайте, ваша очередь.
Дора изобразила загадочность, повела взглядом, и госпожа Ягодка содрогнулась.
— Стоп, — произнесла она. — Таким видом вы привлечете только слепого дворника. Да и то вряд ли. Нежнее. — Дора изобразила нежность. — Так, не надо нежность, давайте просто милую улыбку… Нет, милую тоже не надо, просто улыбнитесь… Ох, нет, остановитесь. — Она произнесла заклинание, и перед Дорой возник магический экран. Увидев на нем свое искаженное судорогой лицо, Дора покраснела. — Увы, именно так вы и выглядели, — безжалостно произнесла госпожа Ягодка. — Не унывайте, сейчас мы исправим это недоразумение. — Экран моргнул и выдал изображение златокудрого голубоглазого красавца, глядящего на Дору влюблённым взглядом.
— Кто это? — затаив дыхание, произнесла она.
— Наш восхитительный писатель, певец любви, блистательный Пантелеймоний Перемежайтис.