Мою тираду прервал урод, который
вначале хотел играть «хорошего полицейского», он бил меня с
упоением, зло, не страшась убить.
- Да стой ты, - кричал его напарник,
пытаясь оттащить конченного от меня. – Сами же обезболивающее ему
ввели, да и контуженный он, ранен и крови много потерял.
Я прислушался к себе и понял, что
ранен в ту самую ногу, которую «отлежал».
Дальше была попытка допроса, с моими
оскорблениями в ответ на любой вопрос. Я не цеплялся за жизнь, а у
них было очень мало времени. Может быть, профи и смог бы что-нибудь
узнать, но не эти, которые, как оказалось, были главными
«мстителями» за всех тварей, перебитых Гном и Ингой. Они там чуть
ли жребий не тянули, кто будет над нами измываться.
- Мой император! – дверь в комнату
отворилась и двое палачей низко в пояс поклонились, не делая
попыток выпрямиться.
- Что он сказал? – повелительным
тоном спросил император.
- Может ты мне скажешь, главный урод,
где Инга? – обратился я к императору и двое его сопровождающих
выдернули ножи, устремляясь ко мне, но были остановлены
повелительным жестом.
- Мертва! Она сошла с ума, и я ее
пристрелил, удостоил чести, как воительницу. Кто бы мог подумать,
что Афина потеряет рассудок от парочки мужиков, - император
рассмеялся и его смех подхватили прихвостни.
Я же видел, что это лишь бездарная
актерская игра. Но было уже все равно. Мне было уже вообще все
равно. Только Инга делала меня человеком, который может
чувствовать, сейчас же пришло понимание, что здесь я и останусь, не
выйду из сарая. Но злорадствовал я от понимания того, что удалось
переиграть императора, как и Альянс – Видок будет хорошим
правителем, или пусть ставит Сан Саныча, а сам воюет. Общине
жить!
Что же по жалости к Инге – так нет
его. И дело не только в том, что мы все давно свыклись с мыслью,
что смерть всегда рядом, стали по большей части циничными и
жестокими, а скорее в том, что я искренне считал: смерть для
девушки не наказание, а избавление. Она столько пережила с грузом
психологических проблем, только начала открываться и в этот еще
только затянувшийся рубец от прошлой раны прилетел не менее сильный
удар. Что было бы, выживи Инга, боюсь представить, а так… Скоро
встретимся!
- Смысла со мной говорить нет, я буду
только ронять твой авторитет, боли почти не чувствую – твои дебилы
напичкали меня такими обезболивающими, да еще и морфин укололи, к
тому же я научился терпеть боль, время такое. Можно и меня
разговорить, но потребуется время, - выпалил я и уставился на
императора, вблизи тот действительно казался властным, и даже
ненавидя его лютой ненавистью, больше не было желания оскорблять
этого человека.