Растерянная Лена, чаще всего в жизни
полагавшаяся на свою неотразимость, была обезоружена. Только что
стройная блондинка собиралась снимать белье для закрепления
«пройденного материала», сейчас же, от моей реакции ей хотелось
укутаться в самый теплый плед и не отсвечивать.
- Год какой? – с нажимом спрашивал я,
не обращая внимания на женские и выгодные позы, которые Лена
демонстрировала, скорее автоматически, чем осознано.
Так и не найдя правильной модели
поведения, девушка пошла на зов природы и вновь стала соблазнять,
все больше расширяя глаза от удивления, так как ни какие прогибы,
поглаживания по изгибам бедер, как бы случайные, касания лямок
бюстгальтера и резинки кружевных трусиков, ничего не работало. Все
это происходило у Лены как бы само собой, было видно, что она
растерялась и была готова расплакаться, но продолжала делать то,
единственное, что у нее получалось хорошо. За своим поведением она
стремилась спрятаться от непонятной опасности.
- Але, Лена! – сказал я, после более
чем минутной паузы и пощелкал пальцами возле ее глаз.
Мне же хватило времени более-менее
прийти в себя, и ответ девушки уже не особо был важен, только так,
чтобы окончательно победить в сложной дискуссии внутреннего
профессора с фамилией «Неможетбыть».
- Ну, так это… Две тысячи двадцать
шестой, - сказала Лена и расплакалась.
А я-то думал, когда уже самая частая
и незаменимая реакция женщины на любую стрессовую ситуацию начнет
проявляться. Вот и дождался всхлипываний и увлажненных глаз.
Прислушавшись к своему состоянию, я
оценил его как удовлетворительное и поспешил одеться. Вопросы к
здоровью были, и они касались трех вещей. Первое – это физическая
форма, уже было понятно, что она уступает той, что была до этого
хронопутешествия, хвала Асирису, что хоть в свое же тело попал.
Второе косвенно связано с первым – жесткое похмелье и ослабление
организма от никотина, алкоголя, да и припоминались некоторые
вещества, запрещенные законом, но разрешаемые мной. Ну, и третье,
как по мне, так самое главное – зрение.
С глазами у меня были действительно
проблемы, причем с рождения. Именно по этой причине меня и
«отмазывали» от армии. В военкомате прекрасно понимали, что
операция может решить все проблемы, вот только на вопрос о том, что
государство подобные операции не оплачивает, разбивали стремления
побрить меня в рекруты. Проблему решали еще пару конвертов с
бумажками с мертвыми американскими президентами переданные
военкому. Потом все же операцию сделал, но военный билет был уже на
руках, а частичные мобилизации, бывшие ранее, канули в лету.