– Спокойно, Ипполит! – попыталась отшутиться я, ставшим крылатым
выражением из советского фильма, и тут же прикусила язык.
Ну вот чем я думаю?
– Я Эллина, – исправила меня служанка, изумленно таращась на
меня, – вы меня с кем-то путаете!
Елки зеленые! Да что я за бестолочь то такая? Совсем с ума
сошла! Надо помалкивать и слушать больше, чтобы побольше узнать об
этом мире, а я несу какую-то чушь! Сейчас они дружно решат, что я
тронулась умом и все, привет, стены, оббитые мягким, и смирительная
рубашка, ну или как тут лечат душевнобольных? Вполне возможно, их
тут скидывают со скалы, или отдают на растерзание диким зверям.
– Ну да, перепутала, – согласилась я, – ты просто так похожа на
него, – у девицы округлились глаза, я вспомнила, что вообще-то
благочестивая девица на выданье, которой не положено смотреть на
чужих Ипполитов, поэтому тут же исправилась, – на нее.
– На Ипполиту?
– Ну да, на нее! – кивнула я, изо всех сил стараясь сдержать
покер-фейс, – Подруга у меня была такая в детстве. Давно не
виделись. А вот после падения, что-то вспомнилось.
– Красивое имя! – восхитилась горничная. – Заграничное?
– Ну да, не местное, – согласилась я, пряча улыбку.
Мы, наконец, оказались в просторном холле. Вот и выход.
Наконец-то! Шагнув из помещения на улицу, невольно зажмурилась от
невыносимо яркого света. Все пространство, куда дотягивался мой
взор, было застелено белым покрывалом снега. Пронзительно-голубое
небо, довольно ясное солнце и легкий морозец тут же опалил кожу
щек. Вдохнув пьянящий, морозный воздух, я улыбнулась.
– Как же хорошо! – выдохнула я, щурясь на снежные блики, словно
сытая кошка.
Сто лет не видела такой красивой зимы. В городе обычно дороги
посыпают какой-то гадостью, которая не только снег разъедает, но и
обувь вместе с шинами автомобилей. На земле вечно грязные, серые
кучи из снега и песка, да и солнца почти никогда не видно из-за
смога и влажной взвеси.
– Красота! – чуть не добавила «лепота», что-то меня потянуло на
классику, но замолчала, увидев выражение лиц своих спутников.
Глаза служанки стали в пол-лица, рожа орга вытянулась, клыкастая
челюсть отвисла, жуть!
– Леди Катарина, вы никогда не любили снег! – ошеломленно
заговорила горничная.
Вот черт! Потому что снег я люблю, особенно вот такой вот белый
и пушистый, чистый и сверкающий на солнце. Надо как-то
выкручиваться.