Сеничкин слушал его с непроницаемым лицом. Он уже не ухмылялся, не вскидывал на Лёнчика глаза, стоял смотрел в сторону с таким видом – как говорил Лёнчик ему что-то, как не говорил.
– Да что, – поворачиваясь к Гале, воскликнул Лёнчик, – ему хоть кол на голове теши, он ничего не понимает!
Разгоряченно шагнул обратно к столу, звучно двинул стулом и сел на свое место. Он был ужасно разозлен поведением Сеничкина. Он ему столько всего сказал, а тому хоть бы хны!
Галя была солидарна с Лёнчиком:
– Не хочешь, Сеничкин, слушать товарищей? Наплевать тебе на их мнение? Исключение из пионеров заработать решил? Исключим, будешь без галстука ходить!
Сеничкина исключили из пионеров на две недели. Лёнчик шел домой вместе с двумя шестиклассницами, и всю дорогу девочки только о Сеничкине и говорили.
– Да его вообще из пионеров нужно исключить, такого! Я бы на месте Гали вообще его из пионеров! – говорила одна.
– Ой, я бы тоже! Как он стоял, с каким презрением смотрел на всех, ты видела?! – отвечала ей другая.
– Еще бы не видеть, конечно, видела, – восклицала первая. – Как с гуся вода с него всё! Лёнчик вон ему говорит, а он стоит и внимания не обращает!
– Ой, Лёничек, – радостно подхватила ее слова вторая, – ты ему такую головомойку устроил, так здорово наподдавал! Ты прямо в ударе был!
Лёнчику была приятна ее похвала.
– Да-а, чего там, – сказал он небрежно. – С такими только так и нужно. Его вовремя не поправить, какую он пользу стране принесет?
Назавтра утром, в классе, только он пришел и бросил на скамейку портфель и еще не успел расстегнуть замка, чтобы достать учебник с тетрадью, к нему подошли Малахов с Дубровым.
– Ты вчера про Горького говорил – Сеничкина на совете дружины обсуждали? – спросил Малахов.
– Я, – подтвердил Лёнчик, ощутив острый укол удовольствия от того, что о его вчерашнем выступлении на совете дружины уже так широко известно.
– Ну вот тебе, сука, за Сеничкина, – быстро проговорил Малахов и таким же быстрым хлестким движением ударил Лёнчика в скулу.
– Чтоб не выступал больше! – сказал Дубров, и Лёнчика сотрясло от удара в другую скулу.
– Вы что?! – воскликнул он.
Сильнее всякой боли были обида и недоумение. Как можно было встать на сторону Сеничкина, а не его?!
– Будешь, сука, с нашими ребятами так, – сказал Малахов, – получишь еще! Уделаем в задницу!