. Чувствуешь себя на тридцать – тридцать тебе и есть.
– Привет, Лёнчик, – отвечает мне в трубке моя радость. – Ты, наверно, хочешь меня поздравить?
Это в ее манере – поставить тебя в положение ее должника и потребовать возвращения долга, когда ты об этом долге – ни сном ни духом.
– Сдавала на права? – подумав немного, неуверенно спрашиваю я.
– Именно! – одобрительно отзывается она. (Возврат долга мне засчитан.) – И сдала.
– Так у тебя же какой учитель был, – говорю я, намекая на то, что и она у меня кое в каком в долгу, причем реальном.
– Ха! – говорит она. – Твои уроки бесценны. Но, представь, они не понадобились.
– Как так? – я чувствую укол уязвленности.
– Так! – восклицает моя радость. – Помнишь, кто-то мне давал совет заплатить по полной программе? Я это и сделала. И знаешь, кто на экзамене по вождению нажимал за меня педали?
Педали за нее на экзамене по вождению нажимал, оказывается, инструктор рядом, а она только рулила, причем по его команде.
– Что же, такие события, как сегодняшнее, следует отмечать, – говорю я.
– Разве кто против? – следует мне ответом. – Куда ты хочешь меня пригласить?
Вот она, разница в возрасте. Мне на самом деле не хочется никуда. Однако моя радость в том возрасте, когда без понтов нельзя, положенные ритуалы должны быть соблюдены непременно.
– Давай полопаем в «Ист буфете», – предлагаю я. «Ист буфет» – это и недорого, и сердито, да ей по молодости и нравятся такие места. – Ты где?
Оказывается, мы в двух шагах друг от друга. Она на Моховой, у себя на факультете, заехала после экзамена по вождению что-то у кого-то взять-отдать-получить, и вот свободна и позвонила мне.
– Жди меня там у Ломоносова, – велю я.
Спустившись в переход, я пересекаю под землей Тверскую и, поднявшись наверх, иду от Центрального телеграфа вниз, обратно к Манежной, чтобы проследовать к старому зданию университета, в котором когда-то он умещался весь и где теперь только факультет журналистики. По дороге я звоню сыну. Не знаешь ли случаем, спрашиваю я, как учредить вот такую ахинятину – то ли институт, то ли фонд, не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку. Понял-понял-понял, с удовольствием перебивает меня сын. Он сегодня занял у меня денег, и ему приятно ответно услужить мне. Конечно, он знает. Только не надо заниматься этим самому, потому что это геморрой, следует перепоручить дело специальной фирме. Он даже может порекомендовать мне одну такую, всего пятьсот долларов – и через полторы недели я получаю полный пакет документов. Пока разговор не доходит до пятисот долларов, мне все нравится. Но пятьсот долларов бьют меня по крыше внезапно опустившимся шлагбаумом. Ладно, перезвоню позже, завершаю я разговор.