Первой слово взяла Пелагея Ефремовна, которая сказала, дескать, ее бабушку звали Варварой, и многозначительно добавила: она-де с этим именем дожила до ста с лишним лет…
– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! – тут же парировала Люция.
Лилька нерешительно сказала:
– А может, Ирина? Красивое имя…
Сане тоже понравилось.
– Будут звать Орина-дурочка, – поджала губы бабка Пелагея.
– Ну почему же, мама? – запротестовала Лилька. – Орина-дурочка уж померла давно, кто ее помнит?
– Я помню. Ты вон помнишь. Все помнят. И когда давно-то?! Всего только лет десять назад… Или восемь?! И после нее Орины боле не рождалось ведь. Как пить дать, скажут: вторая Орина-дурочка объявилась!
– Но это же совсем другое имя, – уперлась мать ребенка. – То – Орина, а это – Ирина…
– Какое другое – такое же!
Тетя Люция, покосившись на дядю Венку, – который, пока шли прения, под сурдинку замахнул уже пятую стопку самогонки, наливая себе из традиционного субботнего графина, – не вынесла и, прикрыв ладошкой очередной стопарик, напористо сказала:
– Очень, я вам скажу, красивое имя – Каллиста!
Раздосадованный дядя Венка воскликнул:
– Что это за имя такое – Каллиста?! – расцепил по-одному женины пальцы, высвободил стопку, выдохнул, тут же опрокинул в себя – и скосоротился.
Люция, поджав губы, сказала:
– Это хорошее имя – греческое! Хозяйка квартирная, библиотекарша, говорила, что нимфа такая была в Греции… – И повернулась к сестре: – Если тебе, Лиль, не подходит, я тогда свою дочь так назову!
– У нас сын будет! – стукнул кулаком по столу Венка. – Василий!
– Ага, как дружок твой, Васька Сажин, алкаш, тоже еще – нашел Василия… Даже и не думай! Нашу девочку будут звать Каллистой! – и тетя Люция погладила себя по тугому, как барабан, животу.
– Саму зовут не пойми как, – проворчал, наливаясь мутной злостью, дядя, – и эту… тьфу!.. этого хочет…
– Ой, на себя-то бы оглянулся: Вениамин И…
– Сколько раз просил не называть меня по отчеству! – заорал дядя и во второй раз шваркнул кулаком по столу.
Тут Пелагея решила вмешаться в семейную сцену:
– Люция – это часть революции. С моей-то в один день и час парнишко народился – так мы и сговорились с его матерью: парня назвали Рева, а девка, значит, – Люция. Ну а вместе: Революция!
– Слыхали уж сто раз!.. – проворчал дядя Венка. – Да… ошибочка вышла…