Чуть отстранившись от её губ, я нежно поцеловал уголок... И она потянулась ко мне снова так доверчиво, так открыто, что в душе защемило от понимания, какая она естественная, какая отзывчивая, как приятны ей мои ласки.
- Наташка, что ж ты замуровалась так? Не пойму, как это снимается!
Сказал и понял, что зря это сделал - замерла, заледенела вся в моих руках. Словно вспомнила что-то. Хотя, наверное, и вспомнила! Разве нечего? За несколько дней знакомства мы уже столько раз поругаться успели, сколько в некоторых семьях за месяцы не успевают!
- Отпусти меня... Скотина!
- Ого как! - я отодвинулся только вверху, а там, где терся о её промежность стояком, так и продолжал прижиматься, уже ощущая болезненное разочарование, граничащее с болью. - Что ж ты так страстно отвечала такой скотине?
Только чтобы доказать ей, что она меня хочет не меньше, чем я её, я просунул руку ей между ног и погладил влажную ткань тоненьких пижамных штанишек! И как она не прикусывала губу, в тишине комнаты стон прозвучал громко и отчетливо!
- Хочешь меня... - озвучил я очевидный факт. - И я тебя хочу.
В качестве доказательства потерся об неё каменным членом.
- Нет.
- Да-а! - я поглаживал её сквозь ткань и видел, чувствовал по дрожи тела, по спазмам прижатого к моему телу женского живота, что она на самом пределе, что стоит только просунуть руку под резинку и накрыть пальцами нежные складочки, она кончит прямо так, на моей руке! И, отвлекая ее, отчего-то больше своего удовольствия, в ущерб ему даже, желая, чтобы ей стало приятно, я зашептал на ухо вполне осознаваемую мною пошлость, одновременно с этим просовывая руку туда, куда хотел и раскрывая пальцами набухшие губки:
- Я поласкаю просто. Потрогаю тебя там. Такая влажная, горячая... Такая сладкая... Для меня такая... Со мной. Трахнуть бы тебя. Чтобы стонала в голос. Чтобы кричала от удовольствия... Такая красивая... Милая моя девочка... Нежная...
Я говорил еще что-то, что и сам уже понимал с трудом. А она извивалась, подставляясь под мои пальцы. Я наблюдал за лицом. Глаза крепко зажмурены, ротик приоткрыт, наверняка на щеках румянец, жаль, что в темноте не видно... Целовать её хотелось. Так сильно, что снова не удержался провёл языком по нижней губе... и она ответила, втянув мой язык себе в рот! Влажными от её соков пальцами нащупал клитор, только прикоснулся, едва притронулся, и она забилась, выгнулась, вскрикнув, а потом, спустя всего несколько секунд обмякла, повиснув безвольной тряпочкой на моих руках...