Весь Город знал, что обманывать Тюремщиков никогда и никому не
удавалось безнаказанно. И она не хотела, честное слово не хотела
обманывать, но деньги! такие огромные деньги! От них невозможно
было отказаться. Кэри думала, надеялась, что все получится, что она
сможет честно выполнить условия контракта. Но, нет. Не сможет. И
вернуть деньги тоже не выйдет: они были потрачены уже на следующий
день после того, как могущественный премьер-министр заключил с ней
этот невозможный договор. А значит…
К ней в гримерку сегодня заходили почти все актеры и актрисы,
занятые в спектакле. Кэри только отстраненно удивлялась: откуда об
этом стало известно? Радостно хлопали ее по плечу или, поджав губы,
цедили слова поздравления. «Ну, как же! Сам премьер выбрал тебя в
законные сожительницы! Ах, не для себя? Передал своему племяннику?
Так ведь это он теперь Главный Тюремщик! А скоро сменит дядю на
государственном посту и тоже станет Первым министром. Как же тебе
повезло, дорогая! Как же тебе повезло!»
Кэри остановилась перед дверью релакс-комнаты. Почему она не
бросилась в бега? Почему идет с повинной головой к человеку, для
которого ее купили? Потому что даже в самом глухом углу самой
дальней коммуны невозможно укрыться от гнева Первого министра. И
если она попытается, то пострадает вся ее семья. Не слишком
любимая, но все равно - родная. Нет, она сама ответит за обман. И
пусть только ее жизнь пойдет в уплату долга.
Кэри негнущимися пальцами кое-как повернула ручку и вошла. Она
никогда не бывала здесь раньше. Актрисы шепотом рассказывали о
невероятной роскоши «волшебной комнаты». «Совсем как декорация
княжеского дворца из третьего акта «Запретной любви!» Но Кэри не
видела ничего, потому что не могла отвести взгляд от мужчины,
свободно откинувшегося на обтянутую красной кожей спинку дивана. Он
уже избавился от фрака, а белоснежная сорочка оказалась почти
полностью расстегнута. Кэри старалась не смотреть на открывшийся
треугольник гладкой безволосой груди, на ловкие пальцы, крутившие
бокал с вином, разумеется, дорогим и, наверное, вкусным, на длинные
ноги, закинутые на стоящий рядом маленький столик. Но отвести
взгляд от племянника премьер-министра, было все равно, что
сопротивляться бурному речному потоку.
Молодого Тюремщика никто и никогда не назвал бы красивым. Или
симпатичным. Или хорошеньким. В конце концов, эти понятия больше
подходили для женщин и были абсолютно противоположны чертам его
лица. Но так же, как и самого премьер-министра, Кэри без колебаний
назвала бы его племянника интересным. Очень интересным. А еще
больным или усталым. Даже в приглушенном бордовыми абажурами
электрическом свете была заметна его нездоровая бледность. А в
серых глазах, окруженных темными кругами бессонницы, то и дело
вспыхивали лихорадочные отблески. В общем, фраза из прочитанного
когда-то любовного романа «глаза его горели дьявольским огнем»
получила весьма наглядную иллюстрацию.