— Подумай, Альберта, как все это
будет выглядеть со стороны, — с каким-то зловещим смешком
проговорил Тегрей. — В разгар веселья ты покидаешь ратушу и бал.
Заявляешься в чужой дом, а после тебя застают подле еще не
остывшего тела жертвы.
— Ты бредишь, что ли? — воскликнула
я.
Равен чуть сдвинул брови, видимо,
недовольный таким обращением к своему господину, но мне было
плевать на его мнение.
— На меня ведь тоже напали! —
продолжила я кричать. — Оглушили ударом по голове!
— От которого сейчас не осталось и
следа, — парировал Тегрей. — И любой маг почувствует, что недавно
ты применяла очень сильное колдовство.
Я приоткрыла рот от немого
возмущения.
Это что же получается? Тегрей
специально вылечил меня, чтобы потом обвинить в убийстве? Не
слишком ли суровая месть за мой побег?
— Ты не посмеешь, — пробормотала я,
как-то мигом растеряв весь свой боевой пыл. — Тегрей, ты не
обвинишь меня в этом преступлении!
— А что мне мешает? —
полюбопытствовал он, склонив голову набок и рассматривая меня с
каким-то холодным интересом. — Альберта, я не могу применить к тебе
ни магического, ни физического принуждения. Но про моральное мы не
говорили, а твое упрямство начинает меня раздражать. Помнишь,
как-то ты посетовала, что я постоянно создаю такие ситуации, когда
тебе приходится поступать по-моему? Так вот, сейчас идеальный
случай. И я вправе поставить тебя перед выбором. Или ты по доброй
воле возвращаешься со мной в Бриастль и принимаешь все мои правила.
Или же ты будешь обвинена в убийстве.
Глаза защипало от подступивших слез.
Я не верила, отказывалась поверить, что Тегрей все это говорит
всерьез. Это слишком жестоко даже для него!
— Приведи мне хоть одну причину, по
которой я не должен так поступить, — уже мягче добавил герцог. — И,
возможно, я прислушаюсь к ней.
В его тоне скользнули едва различимые
насмешливые нотки. Вот ведь гад! Загнал меня в западню, а теперь
искренне наслаждается моим отчаянием.
— Потому что так нечестно, —
прошептала я, из последних сил удерживая себя от постыдного желания
разреветься в полный голос. — Потому что после этого ты навсегда
превратишься для меня во врага. И все добрые чувства, которые я
испытываю к тебе, испарятся навеки.
— А ты испытываешь ко мне какие-то
добрые чувства? — Тегрей со скепсисом хмыкнул. — Верится с трудом,
если честно. Сегодня утром ты едва не убила меня своими чарами,
Альберта. Чуть оплошай я с защитой — и все могло бы закончиться
весьма печально для меня.