Михрюткин. Что ж ты в ней, например, находишь дурного?
Ефрем. Аркадий Артемьич, позвольте вам доложить. Лошадь лошади рознь. – Вот как между людьми, например, человек бывает натуральный, без образованья, одним словом – пахондрик, так и в лошадях. Необстоятельная лошадь, Аркадий Артемьич; приятности в ней никакой нет. – Что, например, бежит она – на взволок, что ли, по ровному ли месту, или, например, под гору спущает – ничего в ней нет, извольте сами посмотреть. (Гнется на один бок.) Ну что, бежит, помилуйте? Нет от нее никакого удовольствия. Просто пустая лошадь. (Бьет ее кнутом.)
Михрюткин. Ну, а пристяжные, по-твоему, – каковы?
Ефрем. Ну, пристяжные – ничего. Вороная, например, лошадь обходительная; божевольна маленько, пуглива – ну, и ленца есть; а только обходительная лошадь, вежливая, а уж эта вот (указывает кнутом на левую пристяжную), гнедая – просто без числа. – Конь добрый, степенный, ко кнуту ласков, бежит прохладно, доброхот: слуга, можно сказать, из слуг слуга. Ногами, правда, немного тронут – да ведь у нас какая езда, Аркадий Артемьич, помилуйте. То туды, то сюды – покоя нет лошадям ни малеющего. То вы сами изволите куда, например, прокатиться, то барыня погонит в город, то приказчик поскачет. – Где ж им тут справиться? А уж я, кажется, об них, как об отцах родных, забочусь. Эх вы, котята! (Погоняет их.)
Михрюткин (помолчав). Так что ж ты думаешь насчет коренной-то – коли она так плоха?
Ефрем. Продать ее следует, Аркадий Артемьич. На что такую лошадь держать – сами вы изволите рассудить! Что дурная, что хорошая лошадь – одинаково корм едят. А то и променять ее можно.
Михрюткин. Променять! – Знаю я ваши промены! – Придашь денег пропасть, своя лошадь ни за что пойдет, а смотришь – та то еще хуже.
Ефрем. На что же так менять, Аркадий Артемьич. Эдак менять нехорошо. Надо без придачи менять – ухо на ухо.
Михрюткин. Ухо на ухо! Да где ж ты такого дурака найдешь, который бы тебе за дрянную лошадь хорошую без придачи отдал, а? Что ты, однако, за кого меня принимаешь, наконец? (Кашляет.)
Ефрем. Да, Аркадий Артемьич, помилуйте. Кому какая лошадь нужна: иному наша лошадь покажется, а нам – его. Вот хучь бы у соседа нашего, у Евграфа Авдеича, есть животик. Евграф-то Авдеич порастратился, так, может быть, он сгоряча согласится. А лошадка добрая, добрая лошадка. – Он же такой человек рассеянный, вертлюшок: где ему лошадь прокормить – сам без хлеба сидит.