– Что, там и номер имеется?
– Точно так, шеф. С обратной стороны,
старыми чернилами число накарябано, как вы и рассказывали…
– Э-э, куда руками-то! Пинцет же
есть! – завопил вдруг прямо из коридора на хозяйничающих за его
столом инспекторов приведенный оперативно в чувство звонкой
сестринской пощечиной Ва Гонь.
– Это твои марки, да? – обернулся к
нему седоусый.
– Ну а чьи же, – набычился наш
ушастик.
И понеслось…
– Парень, ну продай мне эту марку.
Правда, я уже два года за ней охочусь, – канючил у нашего ушастика
седоусый инспектор. – У меня три номера этой серии в коллекции уже
есть. Сам понимаешь…
– Нет, я вам еще раз повторяю: эта
марка не продается! – перебил копа упершийся, как баран, Ва
Гонь.
– К отмене выписанного вам сегодня
штрафа, вот, готов добавить еще… – полицейский высыпал на стол
перед ушастиком все содержимое своего кошелька, – ща-ща погоди,
парень, шестьдесят, семьдесят… ага, ровно восемьдесят шесть
юаней.
– Не продается марка! – твердо, как
камень, стоял на своем полностью оклемавшийся в процессе торга Ва
Гонь. – Я сам за ней по инету года полтора охотился! И приобрел,
между прочим, за двести сорок юаней!..
Я валяюсь, блин! Было б из-за чего
бодаться-то. Я бы еще понял, если там, на марке, хоть картинка
путная была. А-то ведь хрень черно-белая какая-то, вся
растрескавшаяся, без увеличительного стекла и не разберешь, че там
за муть. Да даже и под лупой нифига не понятно: то ли птица
летящая, то ли самолет.
Млять, мы бы с Ву Хо давно вразумили
парой плюх неуступчивого друга-коллекционера, и сплавили б,
наконец, седоусого с дурацкой маркой из квартиры от греха. Но
старший инспектор, признав в Ва Гоне родственную душу, запретил нам
вмешиваться в честный торг двух настоящих филателистов. Ушастик же,
впрягся за свою марку, как волчица за волчонка, словно и не падал
несколько минут назад в обморок из-за возникшей было угрозы ареста.
Спорил с седоусым за столом напротив окна, в стекле которого от
порывов наружного ветра то и дело мелькала раскачивающаяся веревка
с опасным грузом, и ничуть не опасался (фанат марок чертов), что
глазастый помощник старшего инспектора обязательно рано или поздно
зацепится взглядом за подозрительное мельтешение за стекло. Тогда и
всего марочного альбома придурку не хватит, чтоб от легавых
откупиться. Ой, чую, с этим упертым придурком, загребут нас всех
троих под белы рученьки, и покажут небо в клеточку…